История призрака - Джим Батчер

— Потому что они не банда, только и всего, — сказал я. — Отлично, Фиц. Пошли.

— Спасибо, — поблагодарил Фиц Ника.

— Скажи спасибо Дрездену. Другому бы я и этого не сказал.

— Обязательно передам. — Секунду-другую Фиц внимательно смотрел на Ника. — А чего это вы здесь делаете?

— Как частный коп? — усмехнулся Ник. — Ну, копаю кой-какие дела, чтобы топка не погасла... разводы и все такое. Но по большей части ищу пропавших детей.

— Давно этим занимаетесь?

— Тридцать лет.

— И нашли кого?

— А как же.

— Живыми и здоровыми?

Довольно долго Ник пристально смотрел на Фица. Потом ткнул пальцем себе за спину, на стену с фотографиями.

— Семерых? — спросил Фиц.

— Семерых, — подтвердил Ник.

— За тридцать лет? Вы живете вот так, и... семерых? Всего семерых?

Ник откинулся на спинку стула и чуть улыбнулся Фицу:

— Не так уж и мало.

— Да он совсем из ума выжил, — заявил Фиц, когда мы оказались на улице.

— Угу, — согласился я. — А еще он помогает людям.

Фиц насупился и ускорил шаг, чтобы быстрее оказаться за пределами владений Повелителей. Несколько кварталов он молчал, явно погруженный в свои мысли. Наконец он поднял взгляд.

— Вы еще здесь?

— Угу.

— Ладно. Я вам помог? Давайте платите.

— Хорошо, — согласился я. — На следующем перекрестке сверни направо.

— Зачем?

— Чтобы я смог познакомить тебя с тем, кто может помочь.

Фиц возмущенно шмыгнул носом.

— Вы ведь не из тех, кто любит просто, прямо отвечать на вопрос, нет?

— Не то что люблю. Просто у меня так лучше получается.

Фиц фыркнул.

— А этот, к кому мы идем? Он тоже не дурак выпить?

— Нет. Этот трезв как священник.

— Ну хоть так, — вздохнул Фиц и зашагал дальше.

— Да вы шутите, — сказал Фиц.

Мы стояли перед церковью Святой Марии и Ангелов. Хотя называть это здание церковью — все равно что обозвать озеро Мичиган прудиком. Она огромна, занимает целый городской квартал и является одним из архитектурных символов Чикаго. Классная постройка, красивая как снаружи, так и внутри. А еще церковь Святой Марии часто служит убежищем для тех, кто сталкивается с такими проблемами, как у Фица.

Сам же мальчишка к этому времени имел довольно неважный вид. Мы одолели за вечер изрядное расстояние, и хотя мороз вроде немного поубавился, воздух все равно оставался холодным, так что даже несколько слоев одежды с чужого плеча не слишком-то защищали от него Фица. Уличной детворе вообще плохо приходится зимой — очень уж их недокормленные тела быстро теряют тепло. Конечно, отчасти с этим помогала бороться закалка, но Фиц здорово устал, а еще я вспомнил, что он, возможно, не ел с нашей прошлой встречи минувшим утром.

Он стоял, крепко обхватив себя руками, дрожа, но все же пытаясь делать вид, что все в порядке. Зубы у него, правда, все равно стучали, как кастаньеты.

— Тут живет один мой знакомый, — сказал я. — Зайди с черного входа и стучи, пока тебе не откроют. Спроси отца Фортхилла.

Фиц скептически скривился.

— И что он для меня сделает?

— Для начала даст тебе теплое одеяло и горячей еды. Послушай, парень, я предлагаю здесь тебе самое лучшее. Фортхилл — порядочный человек. Потому он так и поступит.

Фиц скрежетнул зубами:

— Это не поможет мне вернуть пушки. Без них я не смогу вернуться, А если не смогу вернуться — не смогу вытащить моих корешей.

— Зайди, не бойся, — уговаривал я его. — Переговори с Фортхиллом. Перекуси. Если решишь, что тебе нужно вернуться и попытаться откопать свои железяки, у тебя еще полно времени до рассвета.

Фиц упрямо выставил вперед подбородок.

— Выбирай сам, парень, — сказал я. — Но разгуливать по такому морозу на пустой желудок вредно для здоровья. Сколько там у тебя пушек, семь? И большая часть — автоматы? Это будет фунтов сорок. А с рожками и всем прочим, считай, пятьдесят. Как думаешь, тебе удастся раскопать прихваченный морозом сугроб, достать оружие, погрузить его в сумку, а потом переть на себе почти час — в самое холодное время суток? Впроголодь? И чтобы тебе при этом не встретилось ни одного копа, которому обязательно захочется знать, что это парень твоего возраста делает поздней ночью, да еще с такой тяжелой сумкой?

Фиц сморщил нос.

— Ну хоть сандвич чертов съешь на дорогу.

В животе у Фица громко забурчало, и он вздохнул:

— Угу. Ладно.

Фицу пришлось ждать минут пять, пока ему открыли. И сделал это пожилой мужчина с кислой физиономией в тяжелом коричневом халате, отдаленно напоминавшем монашескую рясу. Его звали отец Паоло, и он очень много о себе мнил.

Фиц сказал, что ему нужно поговорить с отцом Фортхиллом и что это вопрос жизни и смерти. Ему пришлось несколько минут подкреплять свое заявление аргументами, и только тогда отец Паоло со вздохом впустил его в дом.

— Стой здесь! — строго велел Паоло, наставительно подняв указательный палец.

Фиц потоптался на месте и кивнул.

— Ясно, — сказал он и тут же сделал пробный шажок в сторону. Священник собирался уже выйти из прихожей, но смерил мальчишку взглядом, суровости которого позавидовал бы и кардинал.

Вообще-то нехорошо было подрывать авторитет Паоло гнусным смешком, но я не удержался. Очень уж все это получилось комично.

Не прошло и несколько секунд, как в прихожую вошел Фортхилл в темном халате поверх фланелевой пижамы. Обут он был в пушистые шлепанцы, а волосы вокруг тонзуры торчали под всеми мыслимыми углами. Глаза его без привычных очков немного слезились. Секунду-другую он подслеповато всматривался в Фица.

— Могу я чем-то тебе помочь, сынок? — поинтересовался он.

— Гарри Дрезден сказал, что можете, — ответил Фиц.

Фортхилл приподнял брови.

— А! Если так, идем-ка со мной.

Фиц огляделся по сторонам и кивнул:

— Угу.

Фортхилл махнул рукой и повел Фица по коридорам в скромно обставленную комнатку, служившую ему кабинетом и спальней. Площадью она не превышала десяти квадратных футов, и обстановка ее состояла из кровати, стола, стула и пары ламп. Фортхилл пригласил Фица войти и закрыл за ним дверь.

— Будь добр, садись, сын мой.

Фиц еще раз огляделся по сторонам и сел на стул. Фортхилл кивнул и присел на край кровати.