Невинность и соблазн - Николь Джордан

– Ты приехала выругать меня за разорванную помолвку?

– Нет, – ответила Фанни уже мягче и заставила себя улыбнуться. – Хотя это главная причина. Но я также решила сообщить о своих расследованиях относительно сэра Руперта и Констанс Бейнз, К сожалению, мне не удалось узнать ничего нового. Если она и была его содержанкой и родила троих детей, никому об этом не известно. Очевидно, они были чрезвычайно осторожны.

Розлин сосредоточенно поджала губы.

– Последнее меня не удивляет. Хотелось бы думать, что сэр Руперт пытался пощадить чувства Уинифред.

– Что же, если Констанс исчезла, вряд ли вы ее найдете. Такова печальная судьба содержанок, чей покровитель внезапно умирает или выбрасывает их на улицу.

– Если сэр Руперт любил Констанс, как считает Уинифред, он наверняка бы обеспечил доход своей второй семье на случай кончины. Но Дру… Арден считает, что поверенный сэра Руперта мог оказаться нечестным человеком.

Фанни серьезно кивнула.

– Констанс было очень легко обмануть. Она, по всей видимости, женщина доверчивая и не слишком образованная. А сыщики больше ничего не узнали?

– Нет, но надеюсь скоро получить известия от Ардена.

Фанни долго нерешительно смотрела на подругу, прежде чем сказать:

– Я не стану больше упрекать тебя, но ты уверена, что приняла верное решение? Возможно, еще не поздно передумать.

Розлин отвела глаза, чувствуя, как непереносимо болит в груди. Объявление о разрыве помолвки еще не появилось в газетах, но особого значения это уже не имеет.

– Продолжать историю с помолвкой бессмысленно. Фанни. Я никогда не выйду за Ардена.

– И все это из-за какого-то злосчастного спора?

– Это не просто спор, – отрезала Розлин, – а почти драка. Мы кричали друг на друга!

Губы Фанни скривились в улыбке.

– Не все ссоры так уж плохи, а большинство из них далеко не так разрушительны, как у твоих родителей. Иногда они даже могут быть полезны.

– Интересно, в каких же это случаях? – недоверчиво спросила Розлин.

– Хороший скандал время от времени заставляет почувствовать себя живой, дорогая. Воспламеняет кровь, подстегивает страсть. Конечно, скандалы имеют мало чего общего с любовью, и все же отрицательные эмоции – тоже часть любви. Парочки ссорятся, даже когда любят друг друга.

Розлин долго молчала, прежде чем ответить:

– Видишь ли, мы с Дру не любим друг друга. Просто позволили себе отдаться на волю страсти. Ничего серьезного.

– Это еще не означает, что он рано или поздно не полюбит тебя.

– Весьма сомнительно. Он никогда не хотел жениться на мне. И думаю, облегченно вздохнул, освободившись от своих обязательств.

– Почему ты так считаешь?

– Пожелай он продолжить нашу помолвку, вероятно, приложил бы какие-то усилия, чтобы убедить меня. Но вот уже два дня, как я ничего о нем не знаю. С тех самых пор, как выгнала его из дома.

Фанни скептически покачала головой, но ничего не ответила.

– А как поживает Лили? – спросила Розлин, намеренно сменив тему.

На этот раз улыбка Фанни была искренней.

– На удивление хорошо. Не ожидала, что школа для куртизанок будет иметь такой успех. Собственно говоря, когда Лили впервые предложила мне это, я подумала, что она немного не в себе. Но она так энергично взялась за дело, да и Тесс ничем ей не уступает. Они обучают наших пансионерок привлекать клиентов из высшего общества и тем самым обеспечивать свое будущее. Девушки оказались прилежными ученицами. Каждый день они несколько часов упражняются в риторике, манерах и этикете, учатся разливать чай… ну, и тому подобное.

Розлин невольно рассмеялась.

– Все ненавидимые Лили предметы. Она предпочла бы учить верховой езде, управлению экипажем или стрельбе из лука. Но приятно, что предметы, которые преподаются у нас в академии, сослужили ей хорошую службу.

В этот момент в дверях появился Симпкин.

– Мисс Розлин, вам письмо от герцога Ардена.

К досаде Розлин, при упоминании имени Дру сердце сразу забилось сильнее, но она, стараясь успокоиться, сломала восковую печать и пробежала глазами несколько строк, написанных размашистым почерком.

«Адрес Констанс Бейнз найден. В час дня я пришлю за вами свой экипаж, если это, разумеется, удобно.

Арден»

Розлин обернулась к дворецкому:

– Пожалуйста, передайте, что к часу я буду свободна.

– Как пожелаете, мисс Розлин. – Симпкин с поклоном удалился.

Розлин передала Фанни содержание записки. Выражение лица подруги стало сочувственным:

– Хочешь, я поеду с тобой?

Розлин так и подмывало согласиться. Конечно, будет куда легче встретиться с Дру, если Фанни будет рядом. Собственно говоря, легче всего, если она никогда в жизни больше не увидит Дру. Но ей хотелось раскрыть тайну грабителя.

– Спасибо, не надо, – покачала она головой. – Не знаю, что мы обнаружим, но я предпочла бы держать наш визит в секрете. Хотя бы ради Уинифред. Итак, Фанни, теперь, когда ты уже здесь, может, останешься на второй завтрак?

– Я уже думала, ты так и не пригласишь меня! – звонко расхохоталась подруга. – Умираю от голода, потому что приехала сюда, едва вскочив с постели. Подобную жертву я готова принести исключительно ради тебя, дорогая. А пока позволь рассказать мне о предприятии Лили…

Выйдя во двор, где стоял экипаж Дру, Розлин даже растерялась, обнаружив, что лакеи вооружены пистолетами и короткоствольными ружьями с раструбами. Но когда экипаж оказался в лондонском Ист-Энде и стал прокладывать дорогу к порту, она поняла причину такой предосторожности: здесь царили нищета и беззаконие, а по узким улочкам шныряли подозрительные типы. Вонь стояла такая, что Розлин старалась пореже дышать и с ужасом наблюдала за тем, что творится вокруг. Если Констанс действительно живет в такой клоаке, значит, положение этой семьи – поистине отчаянное.

Экипаж свернул на вымощенную булыжниками и заваленную мусором дорогу и остановился перед убогим домиком. Там уже ждал Дру. Он помог Розлин спуститься и сухо приветствовал ее.

– Значит, сыщики обнаружили новый адрес Констанс? – выпалила Розлин.

– Да. Узнали у прежних соседей. Если верить хозяйке этого жилища, квартира Констанс на третьем этаже, но я еще туда не поднимался.

Он проводил Розлин в дом. Владелицей оказалась грузная особа с манерами рыбной торговки с Биллинзгейтского рынка.[2]

Дру протянул ей шиллинг, и женщина широко улыбнулась, показав гниющие зубы: