Секретный дневник доктора Уотсона - Фил Гровик

– Можно мне снова сесть, доктор Уотсон?

– Нет, нельзя. Говорите, зачем пришли, и убирайтесь!

Он посмотрел на меня из-под почти опущенных век. Я знал, что по уровню интеллекта я не способен конкурировать с этим человеком, тем не менее считал, что в собственном доме у меня больше преимуществ.

– Доктор Уотсон, вы, вероятно, не поверите тому, что я вам скажу, но я все равно это скажу.

Больше всего в своем темном костюме и плаще (хотя стояла теплая приятная погода) он напоминал мне двойника его бывшего наставника. И головой он качал в той же манере, как покойный профессор. Холмс смотрел на Мориарти, как на безжалостную рептилию, и теперь Клей, казалось, совершенно не отличался от короля преступного мира.

– Доктор Уотсон, – продолжил злодей, – то, что вы с мистером Холмсом обо мне думали, сейчас не имеет значения, и вы сами теперь, после того как вашего друга не стало, не имеете значения. Но каким бы подлым вы меня ни представляли, какой образ вы ни создавали бы, каким опасным вы ни рисовали бы меня миру, помните: во мне течет королевская кровь, и есть один эпитет, которым ни один из вас никогда не опорочил мою репутацию: предатель.

– Предатель? О чем вы толкуете?

– Вот о чем, доктор Уотсон. На протяжении многих лет, пока мистер Холмс не отошел от дел, он доказывал мне, что постоянен в одном: он был единственным человеком в Англии, во всей империи, которого я мог считать достойным вызовом для себя в плане интеллекта. Пока вы считали, что Холмс спокойно разводит пчел в Суссексе, мы с ним, не ставя вас в известность, более или менее регулярно соревновались в смекалке. Теперь этого нет. Мне будет не хватать парирования и выпадов, восхитительного чувства ожидания поворота за темный угол и одновременно размышления, догадался ли мистер Холмс о ходе моих мыслей и не ждет ли меня за этим углом. Доктор Уотсон, я хочу сказать, что кем бы я ни был, я действительно люблю Англию.

– Это абсурдно, Клей! Вы внезапно заговорили о патриотизме!

– Я говорю о нем, потому что это правда. Я – англичанин. Мой дед, как вы помните, был герцогом королевской крови. Я, в своем роде, тоже помог выиграть войну. Вы никогда не пытались понять, почему на наших верфях никогда не было значительных случаев германского саботажа? Вы не задавались вопросом, почему на наших железных дорогах и в системе связи не случалось крупных аварий? Вы не задумывались, почему королевская семья спокойно спит в своих постелях, не получая вражеских угроз? Конечно, нет. И другие тоже не задумывались. Все задумались бы о подобных вещах, только случись какое-нибудь несчастье. Если бы наши корабли взлетели на воздух жутким фейерверком, если бы наши проезда сошли с рельсов, если бы наши телефоны и телеграфы прекратили работать, если бы по королю, королеве и их детям стреляли. Ничего этого не произошло благодаря мне и моим подчиненным.

– Вы на что намекаете, Клей?

– Сам Холмс неоднократно говорил, что после смерти Мориарти я надел его плащ. Я сидел в центре гигантской паутины, и каждая нить связывала меня с очередным нечестивым дельцем или преступной группой. Холмс обвинял меня во власти на верфях, власти на вокзалах и в депо. Он предполагал, что каждый карманник в городе Лондоне привязан ко мне крепче, чем Ловкий Плут был связан с Феджином[23]. Не стану скрывать, доктор Уотсон, он был абсолютно прав. Мои люди были и остаются везде. Они наблюдают за верфями и причалами. Кстати, как вы думаете, откуда я узнал, что вы вернулись, как только вы ступили на британскую землю? Мои люди наблюдают за железнодорожными станциями, вокзалами и путями и таким образом предотвращают любое зло до того, как оно случится. Головорезы и карманники вокруг Букингемского дворца, те самые преступники, о которых вы с мистером Холмсом так громко кричали, день и ночь следили за дворцом, чтобы сразу же заметить любое подозрительное лицо. И если они кого-нибудь видели, этот человек, кем бы он ни был, больше ничего не видел. Нам не нужно следовать правилам суда присяжных: лучше наступить на жука, пока он не выпустил яд.

– Вы утверждаете, что вы и ваши преступники охраняли Англию во время мировой войны?

– Да, доктор Уотсон. Конечно, не мы одни, но да. Даже имелось молчаливое соглашение между определенными правительственными организациями и мной по этому поводу. Мои люди не могли принести пользу в армии и на флоте, поэтому они делали все возможное, чтобы помочь нашей победе единственным способом, который знали. Я пришел лишь для того, чтобы отдать должное павшему герою. Я знаю, что Шерлок Холмс был моим противником, но он был и англичанином, патриотом до мозга костей, и куда лучше меня подходил для того, чтобы сыграть свою роль ради короля и страны.

При этих словах у меня в голове будто прозвенел колокольчик. Мой тон внезапно изменился, и Клей сразу же это заметил.

– Пожалуйста, простите меня, – извинился я. – Я думал, что вы пришли с каким-то гнусным делом и собирались угрожать моей жене, сыну и дому.

– Доктор Уотсон, я не чудовище. Я не нападаю на женщин и детей, – произнес Клей осторожно, будто не ожидал такого развития разговора.

Я и сам не ожидал и все-таки продолжил:

– Кстати, вы правы насчет моего друга. Мы с Холмсом выполняли одно очень важное задание, чтобы помочь выиграть войну. Именно поэтому он и погиб.

– Насколько я понял, все дело в трусливых немецких подводных лодках.

– Не исключено, – уклончиво ответил я.

Едва я произнес последнюю фразу, Клей довольно громко хмыкнул. Мой тон его мгновенно насторожил.

– Что вы имели в виду под словами «не исключено»?

– Клей, то, о чем я вас сейчас попрошу, находится даже за пределами моего понимания. Если бы всего год назад мне сказали, что я буду обращаться к вам с этим делом, я посчитал бы это безумием. Но если я когда-нибудь приду к вам и попрошу помочь мне узнать всю правду об убийстве Холмса, вы согласитесь?

Теперь уже Клей был ошарашен. Он смотрел на меня, будто нищий, в потянутую руку которого кто-то вложил купюру в двадцать фунтов стерлингов. Он не верил своим ушам, но не хотел отпугнуть удачу.

– Доктор Уотсон, вы утверждаете, что Холмс погиб не в результате атаки немецких подводных лодок?

– Я хочу сказать, что он был убит во время службы своей стране. Но, тем не менее, я не уверен, каким образом.

– Это заявление на грани абсурда, доктор. Теперь друг и соратник моего покойного великого противника просит меня помочь раскрыть тайну его смерти. – Клей замолчал на мгновение и вдруг хитро прищурился: – А если я окажу вам эту услугу, доктор Уотсон, на какую компенсацию я могу рассчитывать?

– Простите, я говорил с вами резким тоном. Но вы сказали, что пришли отдать должное павшему герою империи, пусть даже этот человек был вашим заклятым врагом. Ваш порыв свидетельствует об особом благородстве, хотя я и не подозревал, что оно у вас есть. Но теперь вы желаете знать, какую выгоду вам сулит мое предложение. Быстро же вы растеряли свой альтруизм!