Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

Ийен экстатически выгнула спину. Ее бедра дрожали мелкой сладострастной дрожью. Шотор небрежно вложил вмиг отвердевший ком грязи в тетиву.

– Стреляйте в мерзавцев! – заорал запыхавшийся Ашера, врываясь на вершину башни.

– Гиазир-свел не велели… – затянул начальник обслуги бесцветным голосом.

– Я приказываю! Немедленно! – рявкнул Ашера.

– Так не достанет ведь, – резонно заметил кто-то из-за спины Ашеры.

– Не достанет – полетишь сам, вместо стрелы!

– Лук Гестры, отходняки, – громко пояснил Шотор и отпустил тетиву.

Кому грязи, выпущенному Фаргом, подобало бы упасть в трех шагах от Ийен. Развалиться в воздухе. Бухнуться в ближайшую лужу. Но этого не произошло.

Снаряд, на глазах разбухая и разгораясь ослепительным малиновым пламенем, с нарастающим воем устремился прямо к Горным Воротам, волоча за собой оглушительно шипящий хвост пара. О да! Это был снаряд!

Его вели страшные заклинания хушаков.

Через несколько мгновений в Горные Ворота с грохотом врезалась косматая звезда двенадцати локтей в поперечнике. В месте ее столкновения с Воротами расцвел с немыслимой скоростью растущий огненный цветок, в хищных колыханиях которого исчезли и ворота, и надвратная башня.

Грохот. Тысячеголосый рев восторга и ужаса. И хриплый вскрик страсти Ийен.

Снаряд, выпущенный из стреломета по настоянию Ашеры Тощего, бессильно вонзился в землю, не пролетев и двух третей пути.

Шотор снова зачерпнул земли, Ийен неспешно разворачивалась лицом к следующей башне, а придворные теагаты, сливаясь в одном торжествующем реве глоток и стали, уже устремились ко рву.

Если есть цель, ров – не препятствие для лошадей, натренированных переплывать Киад. В худшем случае – тысяча лишних трупов. Для Аганны это не играло никакой роли. Для Урайна – подавно.

Главное, что Горные Ворота сокрушены. Ясно же, что с такой осадной техникой вот-вот начнут рушиться и другие башни. И тогда ничто уже не удержит озлобленных, изголодавшихся и промокших до нитки грютов от кровавого пиршества в Орине.

Варанский флот весь, до последней галеры, втянулся в ловушку.

Образ правой руки Элиена теперь появился в глубине стелы – его рука теперь была размером с две-три галеры. Наугад избрав себе галеру-жертву, Элиен ухватил ее, ощущая как под его пальцами, словно бумага, сминается обшивка и шпангоуты.

Один из варанских кораблей, следующих в конце первой колонны, с оглушительным треском превратился в хаотическое месиво из хрустящего дерева и раздавленных людей. Плеск воды, крики отчаяния и возгласы недоумения сопровождали это ужасное превращение.

Октанг Урайн, бывший всему этому свидетелем, бросил небрежный взгляд за спину и процедил:

– Что ж, мальчики, пришла пора показать мне то, чему вас учил старый плут Леворго. Иначе мы все – мертвецы.

– А что, уже того? – ухмыльнулся Лоскир.

– Уже! – взревел Урайн. Ему было не до шуток.

Элиен, слившись со Стражем Реки, потихоньку входил во вкус. Он снова схватил первую подвернувшуюся галеру и дернул ее в сторону.

О ужас! Гаасса окс Тамай побелел, как полотно.

Прекрасный, новый корабль с резным изображением Шилола Тысячерукого на носу, гордость Пиннаринских верфей, разгоняя вокруг себя высоченную волну, стремительно врезался боком в берег, расшвыривая обломки весел.

«Так не бывает. Так не может быть. Но так есть. В этой авантюре погибнут все!» – подумал окс Тамай.

И то, что среди этих «всех» окажется Урайн, Гаассу утешало слабо. Как, впрочем, и то, что он погибнет не Первым Кормчим, а Сиятельным Князем…

Оценив эффективность Стража Реки Элиен наконец решил взяться за варанцев серьезно.

Образ его руки переместился к голове колонны.

«Там, именно там, на одном из этих кораблей – Урайн. На этот раз он не должен уйти!»

Сконцентрировав в этом движении всю свою чувствительность Звезднорожденного, Элиен провел рукой под днищем нескольких варанских кораблей.

«Не этот. И не этот. Вот!»

Как и следовало ожидать, Урайн находился на первой галере правой колонны.

«Ирвамессы, которые построены сейчас на Гибельном Мысу, наверняка уже видят его. Чтобы Урайн не ушел, достаточно вырвать галеру из воды и грянуть ею оземь за спиной Стража Реки. Там ее, уже порядком покалеченную, подлечат своими „облачными клинками“ ирвамессы.»

Элиен помедлил мгновение и ухватился за образ галеры.

Сила Звезднорожденного в третий раз вошла в хуммерово серебро усов Стража Реки и окутала галеру, словно зябкий туман – опрометчивого путешественника на опасном горном перевале.

Напрягшись, Элиен вырвал галеру из воды.

– Мальчики, пора! – проорал Урайн, когда над поверхностью медленноструйного Ориса к ужасу Гаассы окс Тамая появились весла нижнего яруса. С них стекали потоки мутной речной воды. – Да слышим! Слышим! – буркнул Лоскир.

В этот момент острия каменных ножей хушаков встретились в одной точке и обратились вниз. Воздух вокруг корабля задрожал.

Элиен почувствовал необъяснимое сопротивление своей воле.

«Что случилось со Стражем Реки?»

Еще мгновение назад невесомый прообраз галеры легко оторвался от горного хрусталя, а теперь он стремительно наливается неподъемной тяжестью.

Элиен напрягся. На его лбу вздулись вены, на голове с тихим потрескиванием зашевелились волосы. Глаза Звезднорожденного больше не изменяли своего цвета. Теперь в них застыли ослепительно-белые звезды, что свидетельствовало о немыслимой концентрации воли.

Наконец корабль подался.

– Ш-ш-шкур-ра! Протраханная ш-шкура! – прошипел Лоскир, когда галера, кренясь на левый борт, снова поднялась, обнажая успевшее обрасти темно-зелеными водорослями днище.

Ожесточенно ругаясь, хушаки разом упали на колени. Урайн заметил, как на заемных лицах варанских вельмож появляется досадливое мальчишеское выражение.

Каменные ножи разом воткнулись в палубу. Колеблющийся воздух замутился, словно бы побелел.

И тогда Урайн понял – сами хушаки не справятся. И он снова призвал Девкатру, хотя и знал, что сильно рискует, злоупотребляя услугами последнего.

«Войди в ножи и дай им тяжесть», – приказал он Девкатре, не размыкая губ.

Но и на этот раз Девкатра оказался послушен ему. И он сделал то, о чем его просили.

Галера снова застыла, натужно подрагивая в воздухе.

Гаасса окс Тамай, схватившись обеими руками за борт, нашел в себе самообладание удержаться от самоубийственного прыжка вниз, ибо попытка спастись с борта галеры, окутанного колдовским мороком, сулила одну только смерть.