Ангелотворец - Ник Харкуэй

Машина срывается с места, будто ее шлепнули по заду, и Джо слегка ударяется головой о сиденье. Оно даже оборудовано подголовником, который, должно быть, прикрутили позднее – хотя ненамного позднее, потому что он твердый, как засохшая глина. Полли тихонько фыркает, виновато косится на Джо и переключает передачу, заставляя его вновь вжаться в сиденье. Для столь почтенного возраста машина Полли удивительно приемиста.

И дом у нее такой же. Элегантный, слегка потрепанный и на удивление большой, он стоит в конце тупика. Позади виднеется склон железнодорожной насыпи.

– Шумновато здесь, – тихо говорит Полли, – зато недорого. К поездам я привыкла.

– Крепко спите?

На сей раз ее улыбка начинается посреди губ и расходится, как круги на воде, по всему лицу, так что на щеках появляются ямочки, а в глазах – откровенно шкодливый огонек.

– Да, вроде того. Если захотите, я вам потом расскажу.

Потом. То есть, когда будет темно, тихо, и мы узнаем друг друга поближе.

Она открывает дверь и жестом приглашает его в дом.

В ванной стоит пробирающий до костей холод, и все голубое: на стенах светло-голубой кафель, оконная рама линяет хлопьями голубой краски. На полу серебристые доски, которые повело от времени и влаги. Когда-то на них лежал ковролин, сейчас они голые. Джошуа Джозеф лежит в ванне с отбитой голубой эмалью; гудение единственной лампочки под потолком и завитки пара, поднимающиеся от любой поднятой из воды конечности, понемногу вводят его в транс.

Он клюет носом, и в кои-то веки ни призраки, ни имеющие прямое отношение к делу картины из прошлого не требуют внимания. Обжигающая капля очень горячей воды падает ему на ступню, но он даже не морщится. Пена медленно тает, расписывая поверхность воды мраморными узорами, и Джо наблюдает за тектоническими процессами, происходящими на его мениске. Он проводит рукой под водой и представляет, как крошечный островок с сумчатыми вдруг отделяется от остальных, и они эволюционируют в разумных кенгуру, затем – когда их бешено вращающийся остров вновь присоединяется к миру, – идут войной на воинственных ящеров, поселившихся под великой горой Колено.

Джо вздыхает. Почему сразу войной? Почему не отпраздновать воссоединение с дальними родственниками, не обняться на радостях, почему двум разумным видам не жить мирно и счастливо в Мыльном мире?

– В этом я виню исключительно тебя, – заявляет он Мэтью Спорку, чье лицо на миг вырисовывается в клубах пара.

– Мудро, – отвечает с порога Полли.

Джо слегка подскакивает на месте, чудом не расплескав воду. Она ободряюще улыбается и спрашивает:

– Как самочувствие?

– Хорошо. Даже отлично. Я тут… с отцом беседовал. За мной такое водится. Люблю поболтать с покойниками.

О, какая прелесть. Еще у меня есть коллекция человеческих ушей, и я ем щенят. Кстати, может, как-нибудь поужинаем вместе?

Однако Полли кивает.

– Я тоже этим грешу. Помогает?

– Иногда.

– А иногда они просто ужасно бесят – совсем как при жизни.

– О да.

Он широко улыбается. Его не тревожит даже тот факт, что он совершенно наг. Островки пены служат фиговым листком, а в остальном стыдиться ему нечего. Его тело все еще в приемлемой форме. Она взрослый человек. Раз ее все устраивает, то его и подавно.

– Как ванна?

– Замечательно!

Он вновь взбаламучивает воду. Организация Мыльных Наций, образуя пенную гору, собирается на срочное заседание, дабы обсудить новые меры по улучшению уровня жизни всех обитателей мира. Очень хорошо.

Дерзкая Секретарша впархивает в комнату. Он наблюдает, как ее чудесные искушенные пальчики ступают по дощатому полу, и незаметно выписывает на дне ванны имя «Полли». Полли полли полли. Поллианна. Полин. Поликваптива. Аполлония. Полли.

– Я принесла полотенце на случай, если у вас уже пальцы сморщились.

Действительно, у нее в руках – огромное банное полотенце благородного коричневого цвета.

– Теплое.

Джо ждет, что сейчас Полли его положит и уйдет, но не тут-то было. Она просто отворачивается и раскрывает полотенце за спиной, как супергеройский плащ. Наверняка подобный номер проворачивал для кого-нибудь Джон Уэйн – и Кэтрин Хепберн, дабы не вгонять гостя в краску. Джо встает, с удовольствием подмечая в зеркале глубокий вырез ее халата и, опять-таки – как в случае с застегиванием ремней безопасности в машине, – красоту ее рук и плеч, а заодно намек на красоту груди. Он наклоняется за полотенцем, гадая, что видит в зеркале она.

Полли поворачивается: глаза у нее крепко зажмурены. Он мог бы ее поцеловать, так близко она стоит.

Но не целует. Она открывает глаза и секунду-другую молча смотрит на него.

– Идем.

Полли берет его за руку и ведет не в гостевую комнату с раскладным диваном, где он успел аккуратно разложить одежду, а вглубь дома – в свою собственную спальню.

Спальня Дерзкой Секретарши напоминает пещеру. Дом уходит дальним торцом в насыпь, и его задняя стена сложена из камней. Это не кирпич, а какая-то более грубая и прочная порода, добытая в каменоломне и привезенная сюда. Ковер мягкий и глубокий, винного цвета. Есть маленький телевизор, заваленная книгами тумбочка и маленькие викторианские железнодорожные часы, а у дальней стены стоит самая удивительная двуспальная кровать из всех, что Джо доводилось видеть.

У нее чугунный каркас и массивное чугунное изголовье, причем все это держится не на ножках, а на двух металлических штырях или кронштейнах, выходящих из каменной стены. Консольная кровать – тяжелая инженерия в обычной спальне. В глубине души он упивается этим зрелищем, не может оторвать от него глаз. Чудеса!

Полли упирается пальцами ему в бок.

– Сядь, – говорит она. – Хочу поговорить с глазу на глаз, но вставать на стул для этого не хочу.

Он садится на консольную кровать – весьма высокую. Полли вклинивается между его колен и – да – их глаза оказываются на одном уровне. Это радует.

– От тебя, Джо Спорк, у девушек одни неприятности. По глазам вижу. А какие неприятности – догадываешься?

– Я не…

– Вот именно такие, да. Ты своевольный. Без конца перечишь. – Она кладет палец ему на нос. – Тихо. Слушай внимательно.

Он кивает: есть, мэм.

– Теперь я расскажу про свой план. Потом можешь высказаться – только с целью уточнить детали, основа плана не обсуждается. Готов? Хорошо… Я предлагаю нам с тобой заняться сексом. Рискну предположить, что секс выйдет отменным. От твоей готовности правильно рассчитать время зависит, получится ли он незабываемым. Все тонкости объясню по ходу дела. В данный момент я готова выслушать твои неизбежные возражения касательно основной части моего плана – той, что про секс.

– Я… Так… Тебе не кажется, что сначала надо поближе познакомиться?

– Ах да, этот вопрос мне хорошо знаком и понятен. Скажи, ты хочешь познакомиться поближе, чтобы мы оба смогли убедиться, хотим ли вообще заниматься сексом друг с другом?

– Э-э… да, в том числе.

– И если мы не хотим, то не будем?

– Верно.

– А если хотим, то