Пять шагов по облакам - Татьяна Устинова

Придется думать так, без сигареты, хоть это странно инепривычно.

К кудлатой собаке за сеткой подбежали два толстых желтыхщенка и стали неуклюже прыгать на нее, ставить на ее спину лапы и поддаватьмедвежачьими мордами. Собака терпеливо отстранялась и задирала голову, чтобыщенки не особенно кусались. Один из них вдруг не удержался на коротких толстыхлапах, тяжелый зад занесло, и он плюхнулся на бок, увлекая за собой брата. Братплюхнулся сверху. Кудлатая собака посмотрела на кучу-малу, которая получиласьиз ее детей, нагнулась и лизнула сначала одного, а потом другого — утешила.

Вот так и я, так и я, упиваясь своими мыслями, думалаМелисса Синеокова. Я тоже буду утешать, жалеть, любить, ласкать, и он, этотнеизвестный малыш, станет мне другом, и я стану ему другом, и никто на свете небудет нам нужен!..

Сказать или не сказать?.. Звонить или не звонить?..

Однажды она уже сказала мужчине про ребенка, мужчине,которого любила или думала, что любила!.. Из-за того, что она тогда емусказала, получилась казнь на всю жизнь, такая страшная, такая несправедливая, скошмарами по ночам, с постоянным вопросом, на который никогда не было ответа —за что?

За что?!.

За то, что слишком сильно любила? За то, что не знала, какможет быть иначе? За то, что глупа была и доверчива, как эти самые щенки?! Зато, что совсем, совсем не разбиралась в людях?!

Василий Артемьев так же не похож на того, другого, как самаМелисса Синеокова не похожа на Милу Голубкову, которую привязывали к кровати,насильно раздвигали ей ноги и копались внутри, убивая ее ребенка, а она несмогла его ни защитить, ни спасти!

Не смогла, потому что была дурой, потому что доверяла всемподряд!

Впрочем, нет, не всем подряд! Она доверяла человеку, откоторого ждала ребенка, но и за это была наказана!

Как быть сейчас? Что она станет делать, если этот тожепотребует, чтобы она избавилась от ребенка?! Ну, положим, сейчас ее никто иничто не сможет заставить, но что случится с ее миром, с ее маленьким личныммиром, если Артемьев тоже начнет толковать ей про то, что она должна сделатьаборт?!. На что станет похож этот ее мир? На ядерный полигон после испытаний,когда выжженная и спекшаяся зараженная земля лежит до самого горизонта и нетникаких надежд на то, что когда-нибудь она очнется, придет в себя, станетзеленой и прекрасной и живой?!.

Когда-то Мелисса говорила Василию, что не может иметь детей,и он отнесся к этому совершенно равнодушно. Она тогда подумала, что это оттого, что он не собирается на ней жениться и провести с ней остаток жизни иумереть в один день, и именно поэтому ему наплевать, будут у них дети или нет!

Хорошо, если ему наплевать! Счастье, если наплевать! А еслиему не наплевать, и он решительно не хочет, чтобы у него были дети?! А этотмалыш, про которого Мелисса думала, что он ее собственный, на самом деле иВаськин тоже! И он тоже имеет на него какие-то права! Или не имеет?..

Теплое и утешительное летнее солнце потихоньку скатилось заверхушки берез, которые шумели за заводскими воротами. Мелисса вдруг подумала,что завод, должно быть, очень старый — вон какие деревья выросли! Щенки заснулижелтой шерстяной кучкой под боком у матери, которая все-таки прилегла рядом сними. Никто не выходил из проходной, и Мелисса подумала, что понятия не имеет,сколько времени и когда кончаются и начинаются смены на таких заводах. Утром?Или вечером? Или утром и вечером?..

Она вернется домой, позвонит Лере, вызовет ее к себе, еслиона вернулась со встречи с Башировым, они сядут и обо всем подумают.

Впрочем, Лера не знает того, что с ней произошло десять летназад.

Никто не знает. И никогда не узнает.

Мелисса Синеокова опустила стекло, пожмурилась на последнююулыбку заходящего солнца, подышала запахом травы, странно перемешанным сзапахом горячего железа, который шел, должно быть, от завода, и решила уезжать.

— Поехали? — робко спросила она у своего малыша, которыйсидел внутри. — Нам домой пора.

И этот первый в жизни вопрос, который она задала ему, и ещето, что она сказала «нам», совершенно бессознательно сказала, вдруг так еерастрогало, что Мелисса какое-то время поплакала, утираясь мягкой салфеточкой.

Эти салфеточки положил в ее машину Васька, потому что ейвечно нечем было протереть очки, и она протирала их подолом рубахи или рукавомпиджака.

— Вот смотри, — сказал он тогда. — Я тебе пачку кладу вбардачок! Видишь? И не забудь, что у тебя есть салфетки!

Он заботился о ней, любил ее, спасал ее, он хотел завестисобаку, чтобы та тоже жила с ними!.. Он всегда как-то улаживал свои дела, чтобыполететь с ней в командировку или поехать на прием, хотя терпеть не могприемов, в пиджаке всегда маялся, оттягивал от шеи галстук, как будто тот егодушил, и ворчал, что в модных остроносых ботинках у него ужасно устают ноги!

Он готовил ей завтрак, починял ее компьютер, варил кофе илечил порезы на заднице, когда однажды ее угораздило сесть на собственные темныеочки!..

Странное дело, она не помнила никакой своей жизни без него —то есть словно ее и не было, а на самом деле была!.. После Садовникова у неедаже один романчик случился с топ-менеджером какой-то иностранной фирмы, ироманчик вышел именно «топ-менеджерский». Этот самый «топ» водил ее по моднымзаведениям, кормил модной едой, они то и дело ездили в какие-то клубы слушатькакие-то джазовые группы, посещали «биеннале», и Мелисса тогда все стесняласьспросить, что такое «биеннале», она не знала.

Романчик начался и закончился, как водится, ничем, они стоп-менеджером быстро надоели друг другу, а модной и дорогой писательницей онатогда не была. Может, если б была, не надоела бы ему так быстро!..

Но все это было так не похоже на Ваську!.. Как будто толькос ним и началась жизнь, а до него была… репетиция, черновик.

Но ведь так не бывает?

Или бывает?..

Мелисса решительно вынула из зажигания ключи, открыла дверь,выпрыгнула из машины и решительным шагом направилась к проходной.

Кудлатая собака за сеткой подняла голову и тявкнула, а щенкизавозились во сне.

В проходной было прохладно и сильно пахло табаком, нодощатый пол чисто выметен, а в окошке сидел не привычный дедок-вахгер, а дюжиймужик в камуфляже. Мужик — господи Иисусе! — читал ее книгу и поднял голову,когда она вошла.

— Здравствуйте, — все так же решительно сказала Мелисса,косясь на книгу, — как бы мне узнать, где найти господина Артемьева?

— Василий Петрович давно домой уехал, — сказал мужик,поднимаясь и разглядывая ее во все глаза. — А вы…