Месть со вкусом мяты - Руслёна

— Нет, увы, это же детское ластен тало.

Граф поцвыкал, скривив рот, и заглянул в тарелку к барону-старшему:

— Всё то же самое… — потом обернулся к своим “девочкам”, - миледи хотят что-то особенное?

— Папа, — пискнула Лионэлла, — я хочу каремпиту… две!

— Будет, — кивнул папа, — а вы, дорогая?

— Благодарю, вас… граф… Я уже сыта. Думаю, что потерплю до дома.

— Лорд Петрус… — начал было барон, но тут с шумом чуть не вбежали две особы, сильно отставшие от графа.

— Ммм… — как от зубной боли, промычал Петрус, — опять они…

Дамы продефилировали по залу, помахали знакомым леди с детьми и, получив приглашение присесть, уселись сбоку, но чуть позади от графской компании. Тут же зашушукались, пригнувшись и закрывшись веерами, и вскоре даже дети стали оборачиваться на них, хотя до этого трещали о своём, выклянчивая что-то вкусненькое у родительниц.

— Барон, милорд, надо отсюда уходить. Дети, надеюсь, вы успели поесть? Леди Йена, а вы ели? — дождавшись её кивка, с шумом встал, — тогда, прошу всех на выход.

Дед Персиналь поднялся и кивнул своему “работнику”. Они дружной компанией вышли из ластен тало и сели в экипаж графа. Места было маловато, но дети быстро распределились по коленям — Мэй сел к отцу, а Лониэлла к Ене. Она прижалась к ней с довольным видом и показала язык брату. Но тот “включил” Бизона и только надменно поднял бровь, прислонившись головой к отцовскому плечу.

— Итак, граф, вы посетили храм…

— Я бы предпочёл говорить обо всём этом у себя в кабинете, — скосил он глаза на сына и дочь.

— Хм… Всё так серьёзно, — пробормотал барон Вуоретт, — хорошо, умолкаю и жду с нетерпением.

В карете установилась относительная тишина, только стук колёс и цокот копыт немного её разбавляли.

Вова сидел в карете с бароном на одной скамье и думал. Вот как так всё получилось? Кому сказать — фиг поверят. Правильно маман говорила: любопытство кошку сгубило. В данном случае — его, Вовку. Предок долго его выходки терпел и платил за косяки разные. Но последний вывел его на новый уровень воспитания — выпорол, всё же. Как же так получилось, что он вляпался в этого янтарного дракона? Он вспомнил, как с воплем вывалился из камина прямо под ноги пожилой паре, что сидели, попивая себе винцо. А тут он… Но его явно ждали, потому что этот папаша того, майора, при виде Красавчика, заржал так, что уши заложило. Отложил свой кристалл, сказав при этом:

— Всё, прибыл твой Кхекк, — и положил его на столик.

Потирая ушибленные плечо и заднюю свою часть, Вовка поднялся и уставился на мужчину и женщину за столиком.

— Ну, что, прибыл для перевоспитательных работ? — хмыкает мужчина.

— Кто? — тупит Вова.

— Да ты, ты, больше тут никого нет.

— А… — да, что-то такое говорил тот, “Арарат”… - а как я сюда попал? Это я, вообще, куда попал? Где я? И те, где те-то?

— Кто — те? Если сын мой, то там и остались, а тебя вот Янтарный выбрал, отметил. Наверное, понравился ты ему, — мужчина захохотал так оглушительно, что даже его женщина поморщилась:

— Вуоретт, прекрати пугать людей. Я-то привыкла за двести-то лет, а мальчика напугал. Проходи, присаживайся. Как тебя зовут?

Потирая плечо (зад постеснялся), он присел на предложенный стул и представился:

— Вова… Владимир!

— Ну, рассказывай, кто ты и почему Гринг тебя отправил ко мне? Только правду говори. Моя жена умеет распознавать, когда врут. Вот сколько бы я ни пробовал ей наврать… да и сын тоже, хехе, никак не получалось. Всегда уличит, — он нагнулся к жене и поцеловал её руку. Она улыбнулась и стукнула его веером по склонённой макушке:

— Выдумщик.

— Не отвлекайся, малец, рассказывай.

“Малец” и начал рассказывать. Что к этому располагало, он не знал. Обстановка ли, внушение… Причём, чуть не с пелёнок. Память откатилась куда-то вглубь и выуживала из его головы такие ранние подробности, о которых он точно не мог бы сам вспомнить. Как сидел на горшке, как крал конфеты из шкатулки, а потом из другой — мамины украшения. И если конфеты съедал, прячась по разным закоулкам огромного дома, то драгоценности напяливал на себя и таскался в таком виде по всем коридорам, как новогодняя ёлка. Это было смешно и его не ругали, похохатывали, трепали по макушке. Но чем старше становился, тем всё обстояло хуже. Благодаря влиянию отца, его денежным вливаниям то в садик, то в школу, учителя вздыхали, но закрывали глаза на его прогулы, двойки и обрастание “вассалами”, которые носили его рюкзак, отдавали завтраки, запугивали девчонок и притаскивали их на задний двор целоваться. И, если в школе до криминала дело не дошло, только пару раз проходил, как свидетель драк, то после школы друзья несколько сменились и, если бы не эта история с Грингом, сначала с его дочерью в одном ресторане, а потом в другом с его женой — то всё могло закончится очень плачевно, так как к нему, вернее, к деньгам его отца, присматривались некие элементы, о которых он и не догадывался, уверенный, что сам такой крутой.

— Ну, не совсем ещё, конечно, но тоже ничего хорошего, — сделал в конце вердикт барон. — Будем работать.

Тут же что-то там побормотал, вытащил ножичек и ткнул себе в мизинец. Выдавилась капля крови, и он её смахнул в рюмку, из которой только что пил вино.

— Давай руку, — потребовал он и Вова, съёжившись и трясясь внутри, покорно протянул её. Проделав с мизинцем красавчика то же самое, капнул следом из какого-то пузырька ещё пару капель. Потом долил вина и располовинил, отлив в другую рюмку. После всех манипуляций одну протянул Вове, вторую взял себе и велел:

— Пей.

— Что это? — Красавчик с опаской посмотрел на рюмку.

— Не бойся, не отрава, — ухмыльнулся человек-”ДваАрарата”. Запомнить новые имена он был ещё не в силах.

— Смотри, вот вторая, видишь? Это моя. И там то же самое, что и в твоей.

— Тогда… пейте первый! — заупрямился Вова, оттопырив нижнюю губу.

— Ты не веришь дракону? — взревел мужик и тут же затрясся от хохота. Оглушил совсем…

Вова с перепугу и выпил. Ну, вином отдавало, да. Кровь не чувствовалась совсем. Покосился на мужика с опаской — нормальный он вообще? Дракооону! Совсем сбрендил на старости лет.

— Дяденька, отпустите меня обратно, а? Можно, я пойду уже? — и полез обратно в камин.

— Совсем ты его запугал, — покачала головой жена громилы. — Ты в камин-то не лезь. Он только в одну сторону открыт сейчас. Оттуда — сюда. Пойдём, я накормлю тебя. Голодный, наверное? Меня зовут леди Гортэнния, — она взяла парня за руку и повела за собой, что-то ещё приговаривая очень тёплым голосом, даже каким-то завораживающим.

И он пошёл за ней, как телёнок. Пришли на кухню, судя по куче висящих на стене кастрюль и сковородок с одной стороны — рядом с огромной печью, которая располагалась посередине стены, а напротив висели пучки лука, вроде как чеснока, какой-то зелени и ещё непонятно чего, то ли фруктов, то ли овощей. Не кухня, а столовая в их школе. Посреди стоял такой же огромный, как и всё в этом доме, стол со стульями вокруг него. Пока он оглядывал кухню, женщина накрыла на стол и усадила его: