Большая книга ужасов – 81 - Мария Некрасова

Он опять швырнул камешек, с тем же успехом, и опять замер. Я успела подумать, что он уснул, когда над самым ухом прозвучал голос:

– Ну мне же надо!

– А мне надо выбраться отсюда. Дальше что?

– Ну, я и говорю… Но я же хотел… – Он опять затих, наверное все-таки понял, что эта содержательная беседа заходит уже не на второй, а даже на третий круг. Потом выдал: – Что, правда Михалычу сказать?

– Я ничего не потеряю.

– Ладно. А картошка?

Я заржала. Наверное, это уже ненормально – все время истерично ржать, но мне было все равно. Он слышал. Выпятил нижнюю губу и заныл:

– Ну серьезно…

– Тебя Вася зовут?

– Ну да.

– Ты бы сделал классную карьеру в телефонных продажах, Вася. За месяц дорос бы до менеджера, за два – до директора, а там и до соучредителя недалеко. А вместо этого ты стоишь на руинах старого театра с котелком картошки, которую тебе даже и не лень почистить – просто вопрос принципа…

– Издеваешься?!

– Нет. Это ты издеваешься. Иди и расскажи Михалычу про принцессу, которая пьет талый снег и не желает чистить картошку!

– Сама иди! – буркнул он, уселся на корточки напротив меня и демонстративно стал чистить картошку.

Наверное, это глупо, но я чувствовала себя победителем. И мне было не стыдно, что победила я идиота в самом идиотском споре.

* * *

Он чистил долго, то напевая, то ругаясь, пару раз порезался, не буду утверждать, что случайно. Иногда он бросал на меня красноречивые взгляды: должно быть, мнил себя манипулятором и удивлялся, что не получается. Я в сотый раз перечитывала газету и скучала по Бабке. Крысята попрятались, видно, чувствуя присутствие чужих. Хорошо, это мне нравится. Я не смогла бы научить их этому – прятаться от чужих: они маленькие, доверчивые. Значит, родители успели научить. При мысли о родителях я осторожно про себя вздыхала и закрывалась газетой, не забывая поглядывать на Молодого. Он злился. Тогда я стала читать ему анекдоты с последней полосы, благо газет у меня хватало. Молодой ржал над всеми без разбора, даже над самыми тупыми и старыми. Я начала думать, что он не виноват, что тупой. Спокойно! Я крепкая крысиная королева, я уже выжила, благодаря крысам и безумной Бабке – неужели сильный парень не может мне помочь? Надо только придумать как…

Тупые анекдоты идей не прибавляли, зато улучшали Молодому настроение. Когда картошка была почищена, он подмигнул мне:

– Скоро придет! Тебя здесь нет! – сказал почему-то шепотом и смотался через окно.

Ясно. Он не будет торопиться рассказывать обо мне Старому. И вот теперь думай: он правда так опасен – или парень просто захотел иметь свою маленькую тайну и маленькую власть?

От таких мыслей меня аж передернуло: конечно опасен! Ты про них не читала, что ли? Бабка говорит… Но стоит ли верить Бабке? А что я теряю? Чтобы меня сожрать с кашей, меня придется отсюда достать… Тяжелый выбор, но он хотя бы есть. А пока есть выбор, волноваться не о чем.

Крысята выбрались на свет и ползали по мне, ожидая кормежки. Большой не приходил, я бы тоже не пришла на его месте. Раньше мелкие периодически выходили с ним и матерью на раздобытки, но по одному еще ни разу. Я сказала:

– Вы уже большие. Пора добывать еду самим.

Но эти лопухи только танцевали и гоняли по полу бусинку. Ничего, проголодаются – сами пойдут на дело. Не то что я.

* * *

Ближе к вечеру хлопнула входная дверь, послышался топот, и я замерла. Конечно, после того, как проверила, хорошо ли завалена газетами моя нора. Старый громко протопал в комнату с камином, громко захохотал, уж и не знаю, что ему показалось смешным. Потом эти двое стали громко стучать ложками и болтать, в основном нецензурно.

Пупсик выбрался мне на грудь, встал на задние лапы, оперся передними на доску и потянул носом.

– Не вздумай! – шикнула я. – Все понимаю, сама голодная, но не вздумай! Видал, что с матерью сделали?

Пупсик глянул на меня так, будто хочет покрутить пальцем у виска, но не обучен.

– Не ходи, прошу тебя!

…А картошку этот Молодой сварил с тушенкой, еще и луковку где-то добыл, гад. Запах стоял такой, что я уже лежала в луже слюны: странно, что крысы только что учуяли.

Может, если бы Пупсик помедлил еще немного, я бы сама проломила руины башкой, ворвалась бы к изумленным бандитам и отобрала бы их изумительный ужин. Шучу. Что мне еще остается? Конечно, Пупсик плевал на мои уговоры. Конечно, выскочил, утащив за собой Эсмеральду. Я только беспомощно свистнула, цыкнула на остальных и прислушалась.

Все было как минуту назад: стук ложек, смех, болтовня. Я представляла, как крысята пересекают комнату, осторожно тянут носами из-под покореженной двери, разведуют обстановку… Надеюсь, родители и правда научили их бояться чужих людей, потому что я…

– Смотри, смотри, че делает! – раздался довольный голос Старого.

– Чего это она? Бешеная, что ли?

Я навострила уши: крыс заметили.

– Не, Михалыч, она просто танцует! Хочешь с ней? Дай-ка мне…

– Да погоди ты!..

Хохот.

У меня мороз по коже пошел от этого хохота. Глупая красотка Эсмеральда зарабатывала себе еду единственным известным ей способом: танцем. А кто научил? Я. Испортила крысу. Пропадет теперь без родителей. Я-то уже давно не в счет…

А эти ржали и, кажется, собирались чем-то в нее кинуть. А я гадай: съедобным или тяжелым.

– Иди ты! Правда танцует! Эй, крыса! – Они заржали.

Ничего тяжелого не шмякнулось об пол, я подумала, что все обошлось. А через несколько секунд Эсмеральда уже сидела у меня на животе и лопала жареную картофелину. Братья и сестры тут же окружили ее. У меня на животе стало тесно. Увидев это, Эсмеральда бросила картофелину и опять умчалась наверх покорять публику. Это было уже слишком! Меньше всего мне хотелось проверять на ней, насколько хватит бандитского великодушия и хватит ли. В глазах еще стояла стремительная смерть Маленькой.

…И что, интересно, поделывает Пупсик?

– Вернись, дура! – шикнула я ей вслед, но эту команду мы не разучивали.

Крысы шумно делили картофелину прямо у меня на животе. Эти в комнате еще смеялись, должно быть, Эсмеральда вернулась на бис. А по потолку, по моим руинам что-то звонко брякало.

Я приподнялась и выглянула, насколько смогла, но было уже темно. Я заметила только какое-то шевеление в той стороне, откуда доносился смех. Нет, не человек. Что-то маленькое катилось и блестело, не монетка, а… Черт, похоже на ручную гранату, нам на уроках охраны жизнедеятельности показывали муляж… Это катилось в мою сторону, радостно брякая по руинам. Я в деталях разглядела рифленые борта, цилиндрическую форму – к моменту, когда радостный Пупсик уронил эту штуку на меня.