Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

сентябре диапазон экспертно-дипломатических переговоров по региональным вопросам впервые расширился до встречи по Дальнему Востоку, а в октябре - и по Латинской Америке.

В начале сентября Горбачев изложил свои мысли о саммите и ходе советско-американских отношений в необычайно откровенном интервью журналу Time. Он подчеркнул необходимость "улучшения наших отношений, отношений между двумя великими странами на земле, странами, от которых зависит сама судьба цивилизации", и сказал: "Мы сделаем все возможное, чтобы встреча на высшем уровне способствовала улучшению отношений между Советским Союзом и США".

Горбачев, однако, был пессимистичен в своих оценках: "Отношения между нашими странами продолжают ухудшаться, гонка вооружений усиливается, угроза войны не ослабевает. В чем же дело?" Он выразил недоумение, "разочарование и озабоченность" по поводу того, почему Соединенные Штаты отвергают все предложения по контролю над вооружениями, и, прежде всего, казалось, что они намерены уклониться от переговоров, чтобы предотвратить расширение гонки вооружений в космос. Несомненно, он надеялся этим интервью повлиять на мнение американцев, но, очевидно, он также надеялся стимулировать размышления по этому вопросу и представить советскую точку зрения.

Вопрос о предотвращении размещения оружия в космосе (советское предложение) против SDI (стратегическая оборонная программа администрации Рейгана по космическим системам вооружений), очевидно, был ключевым вопросом для переговоров по стратегическим вооружениям и для саммита. 19 сентября после летнего перерыва возобновились женевские переговоры по вооружениям, сессия которых должна была продлиться до 6 ноября, непосредственно перед саммитом. В рамках подготовки к этому раунду переговоров 16 сентября Горбачев созвал необычное специальное совещание с участием членов Политбюро Громыко, Шеварднадзе, шефа КГБ Виктора М. Чебрикова и министра обороны маршала Сергея Л. Соколова. Соколовым, с тремя старшими советскими переговорщиками в Женеве. 13 сентября Рейган также провел заседание Совета национальной безопасности (СНБ), чтобы рассмотреть рекомендации, разработанные старшей межведомственной группой во главе с Макфарлейном. В Вашингтоне было принято решение не идти на уступки в вопросе защиты SDI. Вскоре после этого, 17 сентября, президент Рейган на общенациональной телеконференции категорически заявил, что он не будет сокращать SDI в обмен на советские сокращения наступательных ракет. Действительно, хотя администрация заявила, что программа исследований и разработок SDI будет проводиться в полном соответствии с Договором по ПРО, неназванный "старший чиновник" Белого дома (Макфарлейн) на брифинге два дня спустя заявил, что советское "наращивание вооружений" ставит "под большое сомнение" ценность Договора по ПРО и что "возможно, было бы разумно" изменить договор в будущем. Несколько недель спустя министр Вайнбергер сделал характерное более прямое заявление, подразумевающее, что Соединенные Штаты должны рассмотреть возможность разрыва Договора по ПРО.

Выступления секретаря Шульца и министра иностранных дел Шеварднадзе на Генеральной Ассамблее ООН отразили противостояние между нво сторонами. Шульц в морально-идеологических терминах изложил основы доктрины Рейгана, заявив, что "реальность демократической революции" была "продемонстрирована подъемом национально-освободительных движений против коммунистического колониализма: в Афганистане, Камбодже, Анголе и других странах, где, как и в Никарагуа, народ организовал сопротивление тирании". Шеварднадзе в свою очередь критиковал как "недопустимое, чтобы государства Азии, Африки и Латинской Америки рассматривались как чья-то сфера "жизненных" интересов, как арена для конфронтации социализма", и сказал: "Не вина Советского Союза в том, что в разных частях мира вспыхивают и бушуют локальные конфликты". Шеварднадзе более подробно и позитивно остановился на вопросах контроля над аннами и разоружения и предложил "позитивную" альтернативу сп,1цевому оружию, призвав к расширению мирного сотрудничества в космосе под лозунгом "Звездный мир". Шульц, выступая первым, отверг советские опасения по поводу SDI как "пропаганду" и сказал: "Так что давайте перейдем к реальным делам", подразумевая, что оружие в космосе не является серьезным делом. Оба говорили о предстоящем саммите как о важной возможности, и каждый обещал, что его страна сделает все возможное, чтобы встреча прошла успешно. Но мало что указывало на движение к встрече умов; это больше походило на пропагандистскую дуэль.

Секретарь Шульц и Шеварднадзе встретились 26 сентября и еще раз два дня спустя, до и после встречи с президентом Рейганом. Хотя обе стороны публично назвали переговоры "откровенными" и "полезными", ни одна из сторон не продвинулась в своих основных позициях. На встрече с Рейганом, однако, Шеварднадзе подчеркнул необходимость двигаться в направлении сокращения вооружений и представил письмо Горбачева Рейгану, которое шло дальше предыдущих советских предложений. Он предложил сокращение стратегических наступательных вооружений на 50 процентов, до уровня 6000 боеголовок, сопровождаемое соглашением не разрабатывать, не испытывать и не развертывать "оружие космического удара". Президент был категорически против отказа от SDI. И президент, и Шульц также подчеркнули три других пункта повестки дня саммита: права человека в Советском Союзе, региональные конфликты и двусторонние американо-советские отношения, но не выдвинули по ним никаких новых инициатив. Шеварднадзе также выдвинул несколько более периферийных предложений по контролю над вооружениями: обязательства не создавать, не производить и не развертывать оружие, основанное на новых физических принципах, эквивалентных ядерному оружию; не размещать ядерное оружие на территории любой страны, где оно еще не было размещено; не увеличивать военные бюджеты и расходы; и не увеличивать численность вооруженных сил, развернутых за пределами своих национальных территорий.

 

Шульц принял приглашение посетить Москву в начале ноября для дальнейшего обсуждения на высшем уровне. Тем временем в октябре советская делегация изложила свои новые предложения в конкретных формулировках. Горбачев, посетив Париж 3 октября, вновь привлек внимание к проблеме ракет средней дальности, предложив провести прямые переговоры с Францией и Великобританией по поводу их ядерных ракет, и объявив об одностороннем сокращении развернутых ракет СС-20 в европейской зоне до 243 единиц, то есть до числа, которое было в июне 1984 года до того, как Советы увеличили развертывание в связи с развертыванием НАТО.

Реакция американцев на предложенное 50-процентное сокращение стратегических наступательных вооружений в сочетании с запретом на космическое оружие была предсказуемой; в тот же день в той же газете Пол К. -Вамке опубликовал статью под заголовком "Это можно сделать", а Норман Подхоретц озаглавил свою статью "Прог ресс - это заблуждение"."Было много предположений о том, решит ли президент к саммиту достичь "большого компромисса", включающего значительное ограничение вооружений в космосе в обмен на глубокое сокращение советских наступательных ракет. Эта возможность уменьшилась, но не была полностью развеяна неоднократными заявлениями президента Рейгана и других членов администрации о том, что SDI не является "разменной монетой".

1 ноября, всего за несколько дней до встречи Шульца с Шеварднадзе, Соединенные Штаты объявили о новом предложении (на самом деле это было встречное предложение к 50-процентному плану сокращения Горбачева) по сокращению стратегических наступательных сил до ряда пределов, примерно сопоставимых по общему сокращению, но наиболее резко