Дети Ржавчины - Михаил Тырин

— Я думаю, лошадь мы отыщем, — насмешливо сказала Надежда и повернулась к истребителю.

Лошадь мы поймали действительно почти без труда. Выследили с высоты, куда она мчится, затем высадили Подорожника прямо у нее на пути. Он был ни жив ни мертв от страха, услышав, как завыл двигатель машины. А когда мы поднялись к облакам, затопал ногами и закричал, чтобы его выпустили — мне пришлось его успокаивать. Однако на земле он быстро взял себя в руки и ловко поймал животное.

Скоро лошадь уже стояла, привязанная к истребителю, а мы сидели неподалеку и жевали лепешки с вяленым мясом.

Оказалось, Подорожник привез довольно грустные новости.

В первый же день после возвращения они с Медвежатником устроили грандиозную традиционную гулянку по поводу своего возвращения. Продали вещи Свистуна, которого убили недалеко от города, когда он спрыгнул с повозки по нужде. После хорошей дозы сивухи Медвежатник стал чрезмерно разговорчивый. Случайным собутыльникам в трактире он рассказал почти все — и про сделку с моими часами, и про железный саркофаг, и про таинственное оружие, которое я им пообещал. Нашлась «добрая душа», в тот же час передавшая его откровения Лучистому. Там же, в трактире, Медвежатника взяли под руки двое старост и увели. Сопротивляться он просто не мог. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Следующим должен, был стать Подорожник, который поленился идти в трактир и остался на овощном дворе, в своей комнате. Он пил вино в одиночестве, ни о чем не зная, когда к нему завалились двое развеселых старост и за чаркой принялись намеками выведывать подробности последнего путешествия. Подорожник хоть и был пьян, однако почуял неладное. Он сразу попытался спустить шпионов с крыльца, но один из них проявил ловкость и выбросил на улицу тесак погонщика. Оказалось, под дверями уже дожидаются сигнала с десяток вооруженных старост.

Безоружному погонщику приказали выйти на улицу, где для него была заготовлена веревка. Он вышел, оглядел старост, окруживших его полукольцом. Неподалеку щипала сено привязанная лошадь. Никто не знал, что Подорожник вовсе не остался безоружным.

Он вытянул из-за пояса мой пистолет и выстрелил в воздух. Враги дрогнули, но не отступили — многие из них были наслышаны про фокусы со старыми вещами. Однако погонщик не собирался фокусничать. Следующий выстрел адресовался уже не безответному небу. Один из старост свалился, как подкошенный, хватая пальцами продырявленный живот. Подорожник повел стволом по сторонам — и старосты бросились врассыпную. Тогда он схватил с земли свой тесак, вскочил на лошадь, перерубил привязь — ив один момент покинул овощной двор. До утра он прятался в городе у друзей, а на рассвете выехал, чтобы найти меня и Надежду.

— Я узнал, что за мной отправился отряд старост, — произнес Подорожник. — Но ищут они не меня, а вас.

— Думаешь, найдут?

— Они будут ездить по деревням и настраивать против тебя крестьян. Лучистый сказал, что ты не имел никакого права бежать, потому что у тебя нет даже своего имени. Все, что ты носишь с собой и что надето на тебе, принадлежит ему. И она тоже, — Подорожник указал на Надежду. — Тот, кто приведет вас на заставу, получит клинки. Рано или поздно кто-то сделает это. Он выложил перед собой пистолет.

— Вот, можешь забирать. Тут не хватает двух... как их?

— Патронов.

— Да. Думаю, у нас есть только один выход. Найти отряд и сжечь всех до единого, — погонщик кивком показал на истребитель. — Сможем?

— Я не хочу никого убивать, — сказал я. — Они ни в чем не виноваты.

— Как это?! — изумился погонщик. — Ты согласен всю жизнь бегать от них, не зная покоя?

— Я не собираюсь бегать от них. Скажи, что хочет от меня Лучистый?

— Много чего хочет! Ему нужно и чудесное оружие, и эта девушка, которая наверняка знает тайну многих старых вещей.

— Ну, что ж... Он получит и оружие, и тайну. Подорожник застыл с недожеванной лепешкой во рту. Я же обратился к Надежде:

— Мы можем пока спрятать всю нашу технику обратно в хранилище?

— Без проблем.

— Ну, тогда... — я задумался.

Они оба смотрели на меня и ждали. И тут я почувствовал непомерную тяжесть. Я взял на себя ответственность думать и решать, это куда тяжелее, чем исполнять. У меня был план. Он созрел еще в тот момент, когда в разбитом контейнере под струями консерванта обрисовались контуры боевой машины. Но любой большой план может погубить маленькая непродуманная деталь. Как сделать, чтобы не осталось таких деталей?

— Скажи, что значит Лучистый для жителей заставы? — спросил я у Подорожника. — Он имеет какую-то власть над ними или командует только своими старостами?

— Не знаю, что и сказать, — вздохнул погонщик. — Я в эти дела не лезу. Вообще-то, на заставе есть градоначальники, совет... Они живут за счет Лучистого и других землевладельцев и, конечно, больше слушают их, чем думают сами.

— Значит, Лучистый может влиять на жизнь заставы?

— Ему нет особого дела до заставы. Но, когда он говорит, люди, конечно, слушают. Ты же сам знаешь — если богатей открывает рот, все открывают уши.

— Вот и прекрасно, — сказал я. — Значит, с ним я и попытаюсь договориться.

— О чем ты хочешь с ним договориться? — мрачно спросил Подорожник. — А главное — как?

— Очень просто — вернусь на заставу и встречусь с ним.

— Интересное дело, — усмехнулся погонщик. — Я едва оттуда выбрался, предупредил тебя, а ты сам собираешься идти в город, чтобы там тебя схапали. Ты в уме не повредился?

— Меня не схапают, — спокойно ответил я. — Все, что хочет Лучистый, — побольше клинков и пищи. Я предложу ему и то, и другое. Думаешь, после этого он посадит меня в сарай?

— Я что-то не понимаю, — Подорожник уже не усмехался. — Зачем ты будешь давать Лучистому клинки и пищу? У тебя этого так много? Или он умирает от голода? Я знаю очень много людей, которым все это нужно гораздо больше. Что ты такое задумал?

— Я пока не уверен, что у меня все получится, Подорожник, — сказал я. — Но давай рассуждать вместе. Я тоже знаю людей, которые голодают. Их не десять, не сто, их гораздо больше. Весь ваш несчастный край — это голодные люди. Ну, и с кого нам начинать? Делиться с каждым встречным или раздавать милостыню на площадях?

— Вообще-то, нам пока нечем делиться, — проворчал погонщик. — Но не с Лучистым, это точно...

— Я хорошо понимаю тебя. Но открывать дармовые кабаки не собираюсь. Делиться нужно с теми, кто хочет сам себе помочь. Нужно давать не хлеб, а возможность заработать на этот хлеб. Здесь много хорошей земли, но на ней нужно работать, а не просто бросать семена и снимать урожай. Тогда она родит вдвое, втрое больше. И как раз это в наших силах. Мы будем охранять людей от Прорвы, они смогут приходить на землю как хозяева, а не как воры. Они заселят брошенные деревни, распашут новые земли...