Сладкое искушение - Венди Хаггинс

От него мои чувства не были секретом, и тем не менее, он не остановился. Даже сейчас он думает, что имеет право прикасаться к ней.

Копано отодвигается и поворачивается лицом ко мне. Девушки, лежащие подобно тряпичным куклам, открывают глаза и сонно смотрят на нас.

— Ей хуже. — Указывает Коуп на Анну. — Надо снять мокрые вещи…

— Не тебе это делать! Поверить не могу, что ты решил воспользоваться ситуацией.

Глубоко внутри я знал правду. Знал, что не собирался он воспользоваться никакими возможностями, но его отношения с Анной и доверительность между ними убивают меня. Мне они не нравятся. Я не вынесу рядом с ней ни одного мужчины. Анна прежде всего указала бы на мое собственное поведение, и я понимаю, насколько мой гнев иррационален, но просто не могу с ним справиться. Мне надо выпустить пар.

Впившись в меня взглядом, Коуп шипит:

— Это уже слишком, брат!

Его гнев лишь воспламеняет меня. Я подаюсь вперед, как и он. Как же будет чудесно почесать кулаками — повыбивать друг из друга дурь, пока не кончатся силы или ярость. Коуп задолжал мне парочку ударов за то, что целовал мою девушку у меня за спиной.

— Ты больше никогда к ней не прикоснешься.

Знак Коупа начинает опасно мерцать. Я наготове, кулаки сжаты, по венам растекается адреналин. Мы стоим лицом к лицу, наполненные гневом, и тут между нами вклинивается Блейк. Его вмешательство отвлекает меня, заставляя услышать:

— Иди. Позаботься об Анне.

Я резко вспоминаю причину кашей стычки. Анна. Переохлаждение. Черт! Я клинический идиот. Обойдя парней, я бросаюсь к Анне. Зания помогает ее прикрывать, пока я ее раздеваю. Затем я заворачиваю Анну в одеяло и укладываю на кровать. Кожа у нее ледяная. Я разворачиваю еще одно одеяло и накрываю Анну им сверху, прислушиваясь к ее стонам.

Я не понимаю почему остальные ничего не делают, а когда оборачиваюсь, все становится на место. Моя злость улетучилась и трансформировалась, но Копано все еще пытается побороть себя и затолкать гнев обратно. У него закрыты глаза и напряжены руки. Дышит он тяжело. Меня пронзает острое чувство вины. Это я виноват.

Как и другие, я замираю на месте, обдумывая, как все исправить. Даже рассматриваю вариант, не извиниться ли, но не уверен, что Коуп сейчас услышит это. Я встречаюсь взглядом с Блейком и он чуть кивает, показывая, что мы думаем об одном и том же — если он не сможет успокоиться самостоятельно, нам придется скрутить его.

— Брат Копано, — раздастся тихий и страстный голос. Он открывает глаза, в них бушует ярость. Я резко поворачиваю голову в сторону сидящей в кресле Зании. Сейчас она вовсе не выглядит хрупкой, она немного подалась вперед, задрав подбородок и вцепившись в подлокотники. Продолжая дрожать, она спрашивает: — Согреешь меня?

Копано и Зания мгновение просто смотрели друг на друга, и я уже начал беспокоиться, что его зверь сменит гнев на похоть. Все его внимание сосредоточилось исключительно на Зании, и когда он приближается к ней, кажется, начинает брать себя в руки. Копано стягивает с себя рубашку, обнажая широкие плечи, а Зания начинает снимать свою. Я резко поворачиваюсь к Блейку, но Коупу удастся сдерживать себя, приближаясь к ней. Взяв простынь, он прикрывает ее, пока она снимает мокрые вещи. Затем он укладывает ее на постель и ложится у нее за спиной. Его еще потряхивает. Но он борется с собой.

Коуп бросает на меня предостерегающий взгляд, и не мне его винить. Потом он прижимается к Зании и закрывает глаза. Девушки, лежащие бок о бок, обмениваются улыбками. Анна поворачивается на бок и, взглянув на меня, прижимается спиной к Зании.

Меня охватывает дрожь, когда я пытаюсь расслабиться. Поднимаю одеяла и пристраиваюсь к Анне, а она зарывается носом мне в грудь. Блейк присоединяется к нам и прижимается к моей спине своей, мы отчаянно пытаемся согреть друг друга после многочасового пребывания в ледяной воде.

От пяти трясущихся человек начинает трястись и кровать. Анна в поисках большего тепла проскальзывает коленом мне между ног, и я вынужден подавить стон. Это не сексуально, — внушаю я себе. Я дергаюсь к ней навстречу и опускаю руку на ее бедро. Она в порядке. Мы все в порядке. Пока что точно.

Я закрываю глаза и погружаюсь в мысли об одном хорошем моменте из сегодняшнего убийственного дня. Я наконец признался Анне в любви. Жизнь слишком коротка, чтобы бояться. Я обещаю сам себе, что с этого момента меня ничто не сможет отдалить от Анны.

Я радуюсь, когда Анна и Зания засыпают. Целую Анну в лоб и утыкаюсь носом ей в шею. Через час мне наконец удастся согреться. Я пихаю локтем Блейка, свернувшегося у меня за спиной.

Копано тоже поднимается и садится на краю кровати, спиной к нам. Блейк, поморщившись, надевает свою мокрую одежду.

— Я заведу лодку и валим отсюда, — говорит он. Мы с Коупом лишь киваем.

Приходится снова надевать свои мерзкие шмотки, но когда я согрелся, это хотя бы терпимо. После чего, на всякий случай, я беру еще одно одеяло и накрываю им девушек. Коуп тоже одевается, и перед выходом из каюты я перехватываю его за руку. Мы встречаемся взглядами и он сжимает зубы. Я опускаю руку.

— Я… прости, — запинаясь, говорю я. Ничего другого я выдавить из себя не могу. Просто вспоминаю, каким он был в Сирии, как я им восхищался и хочу вернуть все это — вернуть друга.

Он смотрит на меня, поджав губы, и медленно кивает.

— И ты меня.

Больше мы ничего не произносим. Оборачиваемся к спящим девушкам и оставляем их отдыхать.

"Солнце одарило меня своими лучами, и ко мне пришла песня, я должен ее спеть,

И рассказать миру о том, что чувствую, пусть далее это будет стоить мне всего."

"Alive" P.O.D.

Вернувшись в Лос-Анджелес, мы отвозим Зи в монастырь, в котором родилась Анна. Белиал думает, что там ей будет безопасней. Затем доставляем Коупа в аэропорт и провожаем Блейка обратно в Санта-Барбару. Мы стараемся думать о хорошем, но, естественно, мысли каждого обращены к одному: Князья что-то знают. Пророчество может исполниться завтра или через много лет — этого нам не дано было знать наверняка, как и того, встретимся ли мы снова. Не слишком позитивные мысли, но впервые у нас появилась надежда на что-то большее. Надежда на изменения.

На лучшее.

Жизнь без демонов.

Мы с Анной едем домой, где вскоре появляется Белиал. Я стискиваю зубы, когда он являет нам свой напыщенный облик, напоминая о последней нашей встрече и его предупреждении после саммита. Я предельно уважаю отца Анны, начиная с тех пор, как узнал, что он симпатизирует Нефам, но я больше не собираюсь прогибаться перед ним или кем-либо другим из Князей. При его появлении я продолжаю стоять, скрестив руки на груди. Если он и в этот раз попытается выбросить меня из жизни Анны, мой ответ ему не понравится.