Женская война - Александр Дюма

— А зачем?

— Чтобы вы не могли подкупить меня.

Изумленный Каноль посмотрел на своего провожатого с восторгом, и ответ показался ему таким восхитительным, что он и не думал возражать.

Когда путешественники замолчали, поездка в конце стала такой же скучной, какой была в самом начале.

Начинало светать, когда повозка дотащилась до селения, ближайшего к острову Сен-Жорж. Каноль, почувствовав, что она остановилась, высунул голову в оконце размером с маленькую бойницу, предназначенное для того, чтобы снабжать воздухом людей свободных, и весьма удобное для того, чтобы лишать воздуха арестантов.

Красивое местечко, состоявшее из сотни домиков около церкви, на склоне холма, над которым возвышался замок, утопало в чистом утреннем воздухе и золоте солнечных лучей, разгонявших последние клочья ночного тумана.

В этот момент повозка поднималась на косогор. Возница слез с козел и шел возле экипажа.

— Друг мой, — спросил Каноль, — ты здешний?

— Да, сударь, я из Либурна.

— Так ты, верно, знаешь это селение? Что это за белый дом и красивые хижины?

— Сударь, — отвечал крестьянин, — замок принадлежит семье де Канб, а селение находится у этих господ в вассальной зависимости.

Каноль вздрогнул, в одну секунду ярко-пунцовые щеки его покрылись мертвенной бледностью.

— Сударь, — спросил Барраба, от круглых глаз которого ничто не могло скрыться, — не ушиблись ли вы как-нибудь о дверцу?

— Нет, благодарю вас.

И Каноль принялся опять расспрашивать кучера:

— Кому принадлежит замок?

— Виконтессе де Канб.

— Молодой вдове?

— Да, очень красивой и очень богатой.

— И стало быть, много претендентов на ее руку?

— Разумеется: приданое славное и женщина красивая, с этим всегда женихи найдутся.

— А какова у нее репутация?

— Прекрасная. Только уж чересчур предана принцам.

— Да, мне об этом, кажется, говорили.

— Сущий демон, сударь, сущий демон!

«Не демон, а добрый ангел!» — прошептал Каноль, который не мог без восторга вспомнить о Клер.

Потом прибавил вслух:

— Так она живет здесь иногда?

— Редко, сударь, но прежде жила подолгу. Покойный муж завещал имение ей; и, пока она жила у нас, это было благословение для всей местности. Теперь она, говорят, у принцев.

Подъем закончился, экипажу предстояло спускаться. Возница попросил позволения сесть на козлы. Каноль, боясь возбудить подозрение дальнейшими расспросами, кивнул ему, и лошади потащили тяжелую повозку рысцой, самым быстрым для них аллюром.

Через четверть часа, в продолжение которых Каноль предавался самым мрачным размышлениям под взглядами Барраба, экипаж остановился.

— Мы будем здесь завтракать? — спросил Каноль.

— Нет, остановимся совсем. Мы приехали. Вот остров Сен-Жорж. Нам остается только переправиться через реку.

— Правда, — прошептал Каноль. — Так близко и так далеко!

— Сударь, к нам идут навстречу, — сказал Барраба, — не угодно ли вам выйти?

Второй сторож Каноля, сидевший возле кучера на козлах, сошел на землю и отпер дверцу, ключ от которой был у него.

Каноль отвел глаза от небольшого белого замка, который еще не скрылся из виду, и взглянул на крепость, которой предстояло стать его местопребыванием. Он увидел на другой стороне довольно быстрой реки паром и возле него восемь солдат с сержантом.

За этим отрядом возвышались укрепления.

«Хорошо, — подумал Каноль, — меня ждали и приняли все меры предосторожности…»

— Это мои новые стражники? — спросил он Барраба.

— Я хотел бы по чести ответить вам, но сам ничего не знаю, — сказал орлиный нос.

В эту минуту солдаты подали сигнал, который повторил часовой, стоявший у ворот крепости. Потом они взошли на паром, переправились через Гаронну и вышли на берег в то самое время, как Каноль выходил из экипажа.

Сержант, увидев офицера, подошел к нему и отдал честь.

— Не с господином бароном ли де Канолем, капитаном полка де Навайля, имею я честь говорить? — спросил сержант.

— Да, — отвечал Каноль, удивленный его учтивостью.

Сержант тотчас же повернулся к своим солдатам и скомандовал им взять на караул. Затем он указал острием своей пики Канолю на паром. Барон взошел на него и поместился между двумя своими стражами. Все восемь солдат во главе с сержантом тоже вернулись на борт, и паром стал удаляться от берега. Каноль последний раз взглянул на замок Канб, который исчезал за горой.

Почти весь остров был покрыт эскарпами, контрэскарпами, гласисами и бастионами. Сам форт, который возвышался над всеми этими укреплениями, казался превосходным. В него вели сводчатые ворота, перед которыми прохаживался часовой.

— Кто идет? — закричал он.

Отряд остановился. Сержант подошел к часовому и сказал ему несколько слов.

— К оружию! — закричал часовой.

Тотчас человек двадцать, составлявших караул, выбежали из кордегардии и выстроились перед воротами.

— Пожалуйте, сударь, — сказал сержант Канолю.

В барабан забили поход.

«Что это значит?» — подумал барон.

Он подошел к форту, ничего не понимая, потому что все это походило более на военные почести, отдаваемые начальству, чем на меры предосторожности против арестанта.

Но это еще было не все. Каноль не заметил, что, в то время как он выходил из кареты, отворилось окно в комнатах коменданта и какой-то офицер внимательно наблюдал за движением парома, за приемом арестованного и двух его конвоиров.

Увидев, что Каноль высадился на остров, офицер поспешно пошел к нему навстречу.

— Ага, — сказал Каноль, увидав его, — вот и комендант идет познакомиться со своим постояльцем.

— В самом деле, — сказал Барраба, — кажется, сударь, вас не продержат в передней неделю, как бывает с некоторыми, а тотчас посадят в камеру.

— Тем лучше, — ответил Каноль.

Офицер подошел. Каноль принял гордую и величественную позу преследуемого человека.

В нескольких шагах от него офицер учтиво снял шляпу.

— Я имею честь говорить с господином бароном де Канолем? — спросил он.

— Сударь, — отвечал пленник, — я чрезвычайно смущен вашей вежливостью. Да, я точно барон де Каноль. Теперь, прошу вас, обращайтесь со мной так, как офицер должен обращаться с офицером, и дайте мне квартиру получше.