Святилище - Кейт Мосс

— Но я…

— Мой совет вам, мадомазела, вернуть «Таро» в библиотеку. Забыть, что вы прочли в этой книге. Эта книга во многих отношениях очаровательная, соблазнительная, но сейчас вам лучше выбросить все это из головы.

— Мсье Бальярд, я…

— Вы опасались, что неправильно истолковали слова этой книги. — Он выдержал паузу. — Это не так, Леони. Вы все поняли правильно.

Он впервые назвал ее просто по имени, и она чуть не подскочила.

— Так это правда? Карты могут вызывать души мертвых?

Он не дал прямого ответа.

— Если правильно расположить звуки и образы, правильно выбрать место, такое возможно.

Голова у нее кружилась. Хотелось задать тысячу вопросов, но она не находила слов.

— Леони, — сказал он, снова привлекая ее к себе. — Сбереги силу для живых. Для своего брата. Для его жены и ребенка. Ты будешь нужна им.

«Жена? Ребенок?»

Ее доверие к мсье Бальярду моментально испарилось.

— Нет, вы ошиблись, Анатоль еще не…

В этот момент с дальнего конца стола прозвучал голос Изольды:

— Дамы, не хотите ли…

Комнату немедленно наполнили шорох юбок и скрип отодвигаемых стульев — гостьи вставали с мест.

Леони неуверенно поднялась на ноги. Складки зеленого платья струйками стекли к полу.

— Я не понимаю, мсье Бальярд. Я думала, что поняла, но теперь вижу, что ошиблась.

Она запнулась, только сейчас заметив, как опьянела. Все силы вдруг ушли на то, чтобы твердо держаться на ногах. Она придержалась за спинку стула.

— Но вы послушаете моего совета?

— Я сделаю все, что могу, — ответила она с кривой улыбкой.

Мысли ходили кругами. Она уже не могла вспомнить, что было сказано вслух, а что звучало только в ее полной шума голове.

— Ben, ben. Хорошо. Я рад это слышать. Хотя… — Он снова помолчал, словно заколебавшись, надо ли продолжать. — Если придет время, когда вам понадобится помощь карт, мадомазела, знайте вот что. Вы можете обратиться ко мне. Я вам помогу.

Она кивнула, и стены снова закружились в бешеном танце.

— Мсье Бальярд, — сказала она, — вы так и не ответили, что означает вторая надпись? На полу.

— «Fujhi, poudes; Escapa, non»?

— Да, эти слова.

Его глаза потемнели.

— «Бежать ты можешь, убежать не сумеешь».

Вторник, 30 октября 2007

На следующее утро у Мередит гудела голова после разбитого сна. Сочетание вина, шороха ветра в листве и бредовых сновидений лишило ее покоя.

О том, что случилось ночью, она не хотела думать. Призраки, видения… Что это могло означать… надо сосредоточиться. У нее здесь есть дело, о нем и надо думать. Мередит постояла под душем, пока вода не остыла, приняла пару таблеток «тайленола», выпила бутылку воды. Волосы высушила полотенцем, надела удобные синие джинсы и красный свитер и спустилась завтракать. Огромная тарелка омлета с беконом и булочками, запитая четырьмя чашками крепкого, сладкого французского кофе — и она снова почувствовала себя человеком.

Она проверила содержимое сумочки: телефон, камера, блокнот, ручка, темные очки и карта местности — потом, немножко нервничая, пошла в вестибюль, чтобы встретиться с Холом. К конторке стояла очередь. Пара из Испании жаловалась, что в ванной комнате мало полотенец, французский бизнесмен протестовал против приписки к счету, а рядом с местом консьержа громоздилась гора багажа ожидающей транспорта английской группы, направляющейся в Андорру. Девушка-портье уже выглядела задерганной. Хола не было видно. Мередит приготовилась к тому, что он может и не прийти. В холодном свете дня, протрезвев, он мог пожалеть о порыве, толкнувшем его пригласить на прогулку незнакомку. В то же время она, пожалуй, надеялась, что он придет. Не так уж важно, в сущности, никаких сильных чувств, и она, если что, не впадет в отчаяние. Но в то же время никуда не денешься, легкое волнение она ощущала.

Чтобы убить время, она принялась разглядывать фотографии и картины на стенах вестибюля. Живопись была стандартная, какую можно увидеть в любом загородном отеле. Сельские виды, башни в тумане, пастухи, горы — ничего особенного. Фотографии оказались более интересными. Они явно были выдержаны в духе fin de siucle. Портреты в рамках в тонах сепии — серо-коричневые. Женщины с серьезными лицами, туго затянутыми талиями и широкими юбками, с зачесанными наверх волосами. Бородатые, усатые мужчины в неестественных позах, с прямыми спинами и взглядами, устремленными в объектив.

Мередит обежала глазами все стены, скорее ради общего впечатления. Она не думала разглядывать каждый отдельный снимок, пока не наткнулась взглядом на один портрет в неприметном уголке под изгибом лестницы, прямо над замеченным ею вчера роялем. Формальные позы, бело-коричневые тона, черная деревянная рамка, выщербленная по углам. Она узнала вид площади в Ренн-ле-Бен и шагнула ближе. В центре снимка, на фигурном металлическом стуле, сидел мужчина с черными усами и темными волосами, откинутыми назад ото лба. Цилиндр и трость лежали у него на коленях. Позади него, слева, стояла красивая женщина — эфирное создание, тонкая и изящная, в темном жакете хорошего покроя, блузке с высоким воротничком и в длинной юбке. Черная вуалетка была поднята, открывая светлые волосы, искусно уложенные в высокую прическу. Ее тонкие пальцы в черных перчатках легко покоились на плече мужчины. С другой стороны стояла девушка помоложе, с кудрявыми волосами, заправленными под шляпку. На ней был короткий жакет с медными пуговками и бархатной отделкой.

«Где-то я ее уже видела…»

Мередит прищурилась. Что-то в прямом дерзком взгляде девушки привлекало ее, отзываясь эхом в памяти. Похожая фотография? Картина? Или карты? Она отодвинула в сторону тяжелый табурет у рояля и посмотрела поближе, напрягая память и не находя ответа. Девушка была изумительно мила: россыпь кудряшек, задорный подбородок и глаза, заглядывающие прямо в сердце камеры.

Мередит снова взглянула на мужчину в центре группы. Явное фамильное сходство. Может, брат и сестра? У обоих одинаковые длинные ресницы, уверенный взгляд, тот же наклон головы. Третья женщина отчего-то казалась менее понятной: бледная, светловолосая, чуточку отчужденная.

Она стояла вплотную к тем двоим, и все же казалась отсутствующей. Здесь, и не здесь. Как будто в любое мгновение может скрыться с глаз. «Как Мелизанда Дебюсси», — подумалось Мередит. Намек на принадлежность к иному времени и месту.

Мередит почувствовала, как что-то толкнуло ее в сердце. То же выражение она видела маленькой девочкой, заглядывая в глаза своей родной матери. Иногда лицо Жанет было нежным и грустным. Иногда его искажала злоба. Но всегда, в хорошие и плохие дни, то же отсутствующее выражение, мысли, уходящие куда-то, взгляд, обращенный к кому-то, невидимому другим, слух, различающий слова, которые никому не слышны.