Ярослав Умный. Конунг Руси - Михаил Ланцов

В чем была суть этой военной операции?

С одной стороны, Захария стремился восстановить контроль над Днепровским торговым путем, который приносил хазарам очень важные и крайне нужные ресурсы для этой перманентной Приволжской войны.

С другой стороны, каганат стремился к стабилизации обстановки в Византии. Потому что опасался халифата. Каганату и так было очень несладко из-за непрерывного давления с востока. И если бы на этот праздник жизни заглянули еще и войска халифата, он бы совсем не обрадовался. По сути, это был бы конец. Финиш. Полное и окончательное фиаско. А сильная Византия могла нависать потенциальной угрозой над мусульманским миром.

С третьей стороны, хазары стремились поживиться. Ведь, по слухам, в Гнезде их ждали большие трофеи и потенциально богатый выкуп. Особенно после того, как в город проскочили три византийских корабля, которые привезли явно уважаемых и состоятельных людей.

Ну и главная причина выглядела еще более тривиальной. Собрать ТАКОЕ количество ополчения с данников и покоренных племен без личного участия кагана было нереально. О богатстве Гнезда уже по всей округе ходили легенды. Однако легенды ходили и о воинском мастерстве Ярослава. Поэтому требовался серьезный авторитет, дабы люди решились и не разбежались по пути.

Так или иначе, но выбора, по сути, у Захарии не было.

Да, такой поход нес определенные риски. Однако его все вокруг убеждали – у Ярослава нету шансов против ТАКОЙ армии[62]. Поэтому он чувствовали себя очень спокойно и комфортно. Чувствовал. До битвы у восточных ворот.

– Ярослав! Ярослав! – забежал в юрту кагана приближенный.

– Что? – напряженным голосом спросил Захария.

– Он вновь выходит и строится. В этот раз у западных ворот…

Лев Философ, обескураженный отношением к нему Василия, стоял на северо-западной башне и думал над словами, что тот в запале ему сказал. Думал и наблюдал. Отсюда открывался отличный вид на возможное поле боя. И он не хотел ничего пропускать.

Рядом стояли Кассия, Пелагея, командир отряда наемников и вообще – практически все уважаемые люди византийской делегации, плюс – кое-кто из старейшин. Собственно, башня была забита нонкомбатантами и не могла в случае чего выполнять свои прямые функции. Но об этом никто не думал. Все наблюдали за тем, что происходило там – на поле боя.

Вот Ярослав построил своих ребят так же, как и вчера. Дабы спровоцировать хазар на атаку. Однако ничего не вышло.

Те вместо атаки начали строиться в стену щитов – единственное построение, которое им было доступно. Его особенность была в том, что оно совершенно расстраивалось при движении и держалось только стоя. Да и выстроиться было не так-то просто для людей, которые никогда не видели в своей жизни строевой подготовки.

Конунг немного за этим понаблюдал да как заржет.

– Что с ним? – поинтересовался Лев Философ.

– Он понял, что хазары его боятся, – ответила Пелагея. Отчего вся делегация византийцев уставилась на нее, а дама ойкнула и смущенно улыбнулась.

Она ведь вчера говорила, что ничего не понимает по-гречески. А тут не только поняла, но и ответила. Да, с заметным акцентом. Но ответила. Причем на высоком греческом. На койне. Она ведь эти три года прислушивалась и присматривалась. Спрашивала. И запоминала, запоминала, запоминала, запоминала… А потом по вечерам, когда никто не слышал, они практиковались с Ярославом. Ему понравилась эта игра. Дескать, что Пелагея не знает греческого, а значит, при ней можно беседовать на нем без опаски. И вот она проговорилась… неловко вышло… выражение же лица Кассии, которая все поняла, оказалось ни с чем не сравнимо. Она ведь столько ненужных для ушей этой женщины вещей говорила при ней…

– Его так порадовал страх? – после долгой паузы спросил Лев Философ, в этот раз обращаясь уже целенаправленно к Пелагее.

– Не думаю. Но смотрите сами… – сказала она, махнув рукой в сторону Ярослава.

А там все развивалось очень быстро.

Оценив диспозицию, наш герой скомандовал лучникам выходить в поле, за ним расчетам обоих онагров, выкатывая последние. А всадникам садиться верхом и выезжать.

Поэтому хазары еще толком не завершили строить «стену щитов», а вся дружина конунга оказалась в поле и, развернувшись в боевой порядок, пошла вперед. Долбя в барабаны, дудя в буцины и распевая ту самую песню, с которой они выходили из леса.

– LEGIO! AETERNA! AETERNA! VITRIX!

– U-u-u-u-u!

Мечники и копейщики были разделены на два равных отряда. И развернуты крыльями – слева и справа с заметным проходом в центре. Там стояли лучники. За ними катились онагры. За онаграми шли ребята с векселем, аквилой и прочие, а также двигалась конница во главе с самим Ярославом.

Медленно. Спокойно. И уверенно.

Со стороны это выглядело очень необычно. Такой маленький отряд, который насчитывал порядка трех сотен человек, надвигался на массив из более чем двух тысяч. Рыча и демонстрируя агрессию. В то время как само племенное ополчение данников явно дергалось и нервничало от приближения дружины Ярослава.

– А это кто такие? – спросил Лев Философ, указав на странных людей, выходящих с северной дороги.

– А, – махнула рукой Пелагея. – Это Бьёрн со своими людьми.

– Бьёрн? Норманн?

– Да. Друг Ярослава. На помощь, видимо, пришел.

– Очень своевременно, – заметил командир наемников. – Он не может предать?

– Дочка? – вопросительно посмотрела на Пелагею Кассия. – Бьёрн может предать? Я смотрю – тут сотни две или три северян. Это крупный отряд. И опасный. Ты уверена, что он пришел на помощь?

– Я не знаю, – чуть помедлив, ответила Пелагея, напрягшись.

Командир наемников отреагировал мгновенно.

Он выбежал из башни и секунд тридцать спустя уже повел своих людей «на улицу». Но не к Ярославу на соединение, а стараясь встать так, чтобы заблокировать северян. В его распоряжении было полторы сотни копейщиков и сотня лучников. Отряд, сопоставимый числом. Но все его копейщики были в шлемах и в ламеллярных кирасах. Что делало их довольно грозной силой.

– Интересно, – произнес Рагнар Лодброк, наблюдая за всем этим цирком. – Ты говорил, что твоего друга совсем зажали. Но что я вижу?

– Ярослав он такой, – хохотнув, заметил Бьёрн.

– Ярослав… – тихо произнес Рагнар, рассматривая ромейцев, что выбежали из крепости и прикрыли фланг отряда конунга от их возможной атаки. Не самые приятные противники. Явно опытные наемники, судя по снаряжению. Что они тут делали? Рагнар в удивлении покачал головой. Когда они встретились с Бьёрном и тот рассказал о предсказании, он сам только-только узнал, что во главе Нортумбрии встал король Элла. Ярослав же о том знать не мог. Так что Рагнар очень сильно напрягся и задумался. Умирать в яме со змеями он не хотел. Лучше уж в бою. Поэтому решил отправиться на помощь человеку, что предупредил его от позорной гибели. И сложить голову, как и положено уважаемому викингу, в бою. Но что он увидел тут?