Дорога судьбы - Даниэла Стил

– Я хочу, чтобы ты немедленно убрался отсюда. Тыуволен, Дэн.

Он выглядел таким ошеломленным, словно до него только сейчасдошел смысл всего происшедшего. Затем Ричфилд кивнул и направился к двери. Онмог бы помочь ей надеть разорванную блузку, но не посмел предложить своюпомощь. Сабрина разрушила мечты, которым он предавался в течение двадцати лет!Но это уже ничего не меняет. И все же он не мог понять, почему и зачем он таксебя повел с ней...

– Прости меня, Сабрина. Я действительно...

Он отчаянно посмотрел на нее и вдруг почувствовал острыйприступ раскаяния. И все же она была не права, пытаясь управлять рудниками!

– Тебе следует продать эти рудники. Потому что всеможет повториться, только на моем месте будет кто-то другой. И этот другойможет вовремя не опомниться.

С растрепанными волосами и обнаженными плечами, Сабрина былачертовски хороша. Она повернулась к управляющему, не стесняясь своего вида.

– Я их никогда и никому не продам. Так и передай своемудругу Джону Харту.

– Скажи ему об этом сама. Я уверен, что у тебя еще естьшанс.

– Я никому ничего говорить не буду, а попытаюсь нанятьна работу всех, кого удастся. – Сабрина догадывалась о том, что Дэн, по всейвидимости, устроится на работу к Харту.

Но сейчас это ее абсолютно не волновало. Единственное, чегоона хотела, так это никогда его больше не видеть. Ее отец мог бы убить своегоуправляющего за то, что тот собирался сделать с его дочерью. Хорошо еще, чтоРичфилд сумел остановиться вовремя.

Тем временем бывший управляющий в последний раз взглянул нанее, стоявшую в слабо освещенной комнате. Все-таки она удивительно красива: этишелковые волосы, нежные руки, большие печальные глаза... Трудно представить,что с возрастом она изменится.

После того как он вышел, Сабрина медленно надела разорваннуюблузку, положила револьвер обратно в ящик стола и привела в порядок комнату.Выключив свет, она покинула рудник. Какое облегчение принес ей прохладный вечернийвоздух! И вдруг она задрожала, ведь ее чуть было не изнасиловал человек,которого она знала всю свою жизнь! Ослабев так, что не было сил дойти до тогоместа, где она оставила лошадь, Сабрина опустилась на крыльцо конторы ипросидела почти полчаса. Наконец она заставила себя подняться, подошла к лошадии с трудом взобралась в седло. Она скакала домой с развевающимися на ветруволосами и громко, во весь голос, рыдала. Первый раз в жизни она рассердиласьна отца. Как он мог умереть и оставить ее одну? Ей хотелось мчаться как можнодольше, но верная лошадь сама привезла ее к дому. Сабрина въехала прямо вконюшню, спустилась на землю и потрепала лошадь по холке.

– Дэн Ричфилд был прав.

Сабрина даже подпрыгнула от звука знакомого голоса. Ханнаувидела, как она въезжала в конюшню, и поспешила навстречу.

– Ты сумасшедшая.

– Ну, спасибо. – Сабрина отвернулась, чтобы экономка невидела ее заплаканного лица.

Она уже достаточно натерпелась за сегодняшний день.

– Твой отец никогда не хотел того, чтобы ты самауправляла рудниками.

– Тогда он оставил бы их кому-нибудь еще. Но посколькуего нет, они мои. – Сабрина посмотрела Ханне прямо в глаза.

– Хорошо еще, что у тебя есть Дэн.

– Теперь уже нет.

– Он уволился? – Ханна была потрясена.

– Я сама его выгнала.

Она не стала говорить о том, что он чуть не изнасиловал ее ичто ее жакет скрывает порванную блузку.

– Тогда ты еще большая дуреха, чем я о тебе думала.

– Ну, тогда я скажу тебе вот что. – Сабрина сняласедло, убрала его на место и повернулась к женщине, которая нянчила ее с самогорождения. – Твое дело следить за домом, мое – за рудниками. Почему ты думаешь,что у меня ничего не получится?

– Да потому, что ты восемнадцатилетняя девушка, а невзрослый мужчина. О Боже, что только подумают люди, если ты возьмешься управлятьрудниками!

– Не знаю, меня это мало волнует. Кроме того, я несобираюсь ни у кого спрашивать разрешения. – С этими словами она выключила светв конюшне и с важным видом направилась в дом.

Когда на следующий день Сабрина вновь приехала в контору, нарудниках была жуткая атмосфера. Уход трехсот тридцати двух человек подействовална оставшихся угнетающе. Она вновь созвала звонком всех своих рабочих, послечего распределила их на работу в шахты самого большого рудника, точно объяснивкаждому, что от него требуется. В ней появились какая-то жесткость и строгость,которых прежде не было, и это отметили все, кто видел ее вчера. Когда онирасходились по своим местам, один из шахтеров сказал об этом вслух, ноостальные лишь молча пожали плечами. Как и рабочие с виноградников, оставшиесяшахтеры отнюдь не собирались обсуждать действия Сабрины – по крайней мере дотех пор, пока она будет исправно платить им жалованье. Именно поэтому они иостались на руднике, а вовсе не из-за любви к ней или преданности ее отцу.Каждый подумал про себя о том, что его не касаются эти бабские штучки, онпросто будет работать и получать хорошую зарплату. Впрочем, когдараспространился слух об увольнении Дэна Ричфилда, рабочие заволновались.

– Ты думаешь, она знает, что теперь делать?

– А сможет она подписать чек?

– Надеюсь, что да.

– Тогда я остаюсь. Она платит лучше, чем Джон Харт. Вовсяком случае, так поступал ее отец.

И при этом еще никто не заговаривал о повышении жалованья.Она сама планировала повысить ставки на следующей неделе. Правда, это собиралсясделать еще ее отец, и теперь, когда две трети рабочих уволились, Сабринавполне могла повысить жалованье остальным. Но главные усилия ей следовалососредоточить на найме новых рабочих, и она еще до полудня отдала несколькораспоряжений на этот счет. Внезапно дверь кабинета распахнулась, и Сабринаувидела перед собой Джона Харта. Он подошел к ее столу. Она молча, без улыбкисмотрела на него.

– Если вы пришли сюда, чтобы купить мои рудники, мистерХарт, то не отнимайте понапрасну времени ни у меня, ни у себя.

– Что мне в вас нравится, так это гостеприимство, –насмешливо заявил Харт, глядя на нее в упор. – Я заметил эту черту еще припервой нашей встрече.

Она невольно улыбнулась и откинулась на спинку стула, указавХарту на стул, стоявший по другую сторону стола.

– Извините, но у меня выдалась пара тяжелых дней.Садитесь.

– Благодарю вас. – Он сел, достал из кармана замшевогопиджака сигару, а Сабрина неожиданно вспомнила о его индианке.

Интересно, живет ли он с ней до сих пор? Впрочем, ее это некасается. Однако хорошенькая индейская скво прочно засела в ее памяти. В нейбыло что-то утонченное и чувственное, странным образом сочетавшееся с обликомэтого грубоватого человека с обветренным, суровым лицом.