Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон

– Сара, дорогая, какой сюрприз! – воскликнула миссис Деккер, спеша навстречу дочери. Она принимала все меры, чтобы скрыть свое потрясение, но преуспела лишь отчасти.

– Сара, это вы? – воскликнула миссис Астор. – Как я рада вас видеть! Элизабет не сказала, что вы тоже приедете.

– Она не знала, – ответила Сара, улыбаясь настолько мило, насколько могла себя заставить, но скрипя при этом зубами от злости и раздражения. Ей нужно поговорить с матерью наедине, а не проводить часы в бессмысленных разговорах с этими знатными леди, чьи интересы ограничивались погодой и причудами соседей.

Но миссис Деккер уже подошла к Саре и уставилась на нее обеспокоенным взглядом, явно чувствуя скверное настроение дочери.

– Что случилось, дорогая? – спросила она почти шепотом. – Что-то произошло?

– Нет, ничего, – уверила ее Сара так же тихонько. – Мне просто нужен твой совет.

В любящих глазах матери мелькнули удивление и удовольствие, но она продолжала говорить так же тихо:

– Составишь нам компанию за чаем? Думаю, ты здесь со всеми знакома.

Послав дочери молчаливое извинение – это напомнило Саре, что жизнь ее семьи по-прежнему регулируется жесткими социальными требованиями, – мать перечислила всех присутствующих дам, а горничная тем временем внесла еще один стул и поставила на стол дополнительную чашку из дорогого фарфора с золотым ободком.

«Чай» на самом деле был настоящим пиршеством, устроенным с большой помпой и церемонностью, с подачей лучшего сервиза и столового серебра. Сам напиток разливали из огромного серебряного чайника в изящные белые с золотом чашки. Гостей обносили подносами и блюдами с тонкими кусочками холодного цыпленка, украшенными листьями настурции, с изысканными ломтиками ветчины и кусочками копченого телячьего языка. Хлеб был нарезан тонюсенькими полосочками и уже намазан маслом. По всему столу были расставлены серебряные чаши с консервированными ягодами – клубникой и крыжовником, – а также с апельсиновым желе и медом в сотах. В серебряных корзинках, накрытых кружевными салфетками, лежали ломтики золотистого бисквитного торта и темного фруктового пирога, а еще на одном серебряном подносе красовались чашки дрезденского фарфора, полные сладкого заварного молочного крема, щедро посыпанного толченым мускатным орехом.

Сара умудрилась попробовать все блюда, когда ими обносили гостей, но на самом деле вовсе не была голодна. Она просто хотела, чтобы все эти дамы наконец уехали. Она сидела слишком далеко от матери, чтобы обменяться с ней хотя бы парой слов шепотом, сообщить о цели своего визита. Впрочем, миссис Деккер знала, чем озабочена ее дочь в последнее время.

После того как миссис Астор высказалась на предмет нежелательности путешествовать за границу так рано нынешней весной – в Северной Атлантике было отмечено появление необычайно большого количества айсбергов, несмотря на неестественно теплую погоду, – миссис Деккер заговорила о предмете, гораздо более близком Саре.

– Какая все-таки трагедия случилась с младшей дочерью ван Даммов, – заметила она с завидной небрежностью.

– Вот уж да, – согласилась с ней одна из дам. – Я слышала, Франсиска от горя впала в полную прострацию.

– Она впала в прострацию уже лет десять назад, а в последнее время просто лежит пластом, – заметила миссис Астор. – Как я полагаю, любая девушка тут же испустила бы дух, если б родители вздумали выдать ее замуж за Сильвестра Мэттингли.

– Значит, это правда? – не выдержала Сара. – Они действительно нацелились на такой брак?

– Да, я тоже об этом слышала, – подтвердила другая дама. – Хотя в это трудно поверить. Если они так спешили сосватать дочь, нужно было отослать ее в Англию. У моего зятя, лорда Харпстера, есть несколько очень подходящих родственников, которые были бы счастливы познакомиться с богатой американской наследницей.

– И она бы там купила себе нищего джентльмена? – издевательски заметила еще одна дама.

Пока женщины обсуждали достоинства и преимущества брака богатой американской девицы с обедневшим английским дворянином, желающим заполучить в семью леди с титулом – эта практика стала столь широко распространенной, что даже получила название «англомания», – Сара обдумывала услышанное. По всей видимости, ее мать была права: ван Даммы действительно обдумывали брак своей дочери с этим весьма пожилым адвокатом, и никто не понимал, по какой причине.

После показавшегося вечностью периода времени, заполненного позвякиванием столового серебра и фарфора, а также бессмысленными и ничего не значащими разговорами, гостьи матери были наконец вынуждены разъехаться, хотя сделали это очень неохотно. Они явно почувствовали, что Сара приехала по какому-то важному делу, и надеялись перехватить хотя бы намек на его содержание. Однако, несмотря на все усилия вытянуть из дочери миссис Деккер хоть какую-то информацию, дамы отбыли в полном разочаровании.

Когда последняя гостья уехала, мать провела Сару в гостиную, закрыла за собой двери и повернулась к дочери лицом:

– А теперь рассказывай, что случилось. Ведь что-то случилось, не правда ли?

– Я еще не совсем уверена в этом, мама, – ответила Сара. Мать уже уселась рядом с ней на диван и взяла ее за руку. – Я кое-что узнала сегодня, и это меня расстроило; вот и гадаю, правда это или нет.

– Что-то о нашей семье? – спросила мать, озабоченно хмурясь.

– О нет, конечно, нет, – уверила ее Сара и на секунду засомневалась, не знает ли уже мать о том, что она узнала. – Это насчет Алисии ван Дамм.

Мать осуждающе покачала головой.

– Господи, я так и знала, что ты все еще занимаешься этим делом!

– Я заметила, что ты сумела получить подтверждение слухам насчет Мэттингли. Спасибо.

Мать снова нахмурилась.

– Не уверена, что мне стоило поощрять твои изыскания, да я никогда и не стала бы помогать тебе в подобном деле, – но тут я, кажется, просто не могла остановиться. А теперь рассказывай, что ты узнала.

– Я сегодня была у миссис ван Дамм.

Мать даже не удосужилась скрыть свое удивление.

– И она тебя приняла? Ты же сама слышала: миссис Астор сказала, что Франсиска уже лет десять не выходит из своей спальни.

– Она и сегодня никуда не выходила. Думаю, она согласилась принять меня, потому что я акушерка, а ей требовалась кое-какая медицинская консультация.

– Но не решила же она, что у нее будет ребенок! – воскликнула миссис Деккер. – Она уже слишком стара для такого!

– Конечно, стара, но она решила, что я могу что-то посоветовать ей относительно разных ее недомоганий, поэтому и позволила мне подняться. И пока я была у нее, она мне кое-что сообщила, и это меня очень взволновало. Она сказала, что не имела супружеских отношений со своим мужем с тех пор, как родилась Мина.

Миссис Деккер уставилась на дочь, открыв рот. Она была настолько шокирована этим заявлением, словно Сара дала ей пощечину. С минуту женщина даже не могла вздохнуть, но потом все же перевела дух.