«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - Елена Смилянская

Но возвращаюсь к подготовке моей эскадры. На это я тратил все свое время, забывая о еде, и мои вечера были заняты ответами на письма или написанием писем в Россию, что требовало особых условий и ожидания, пока они будут расшифрованы или пока мои письма будут зашифрованы.

Просмотрев порох, который должны были выгрузить из всех кораблей в военные магазины Портсмута (что принято для всех кораблей, в особенности для тех, которые стоят на ремонте), я нашел большую часть пороха испорченным. Но так как русские берут больше пороха в сравнении с нами, и притом они забирают на борт каждого корабля больше пороха на случай нужд для армии, я обнаружил достаточное количество пороха (вместе с тем запасом его, что был на «Северном Орле»), оставшегося у моей эскадры после того, как 400 бочек были признаны негодными. Я раздобыл большое количество, не упуская возможности привести и остальной порох в хорошее состояние.

Поскольку я не мог отправить нашу собственную артиллерийскую команду в британские магазины, мне сказали, что если я обращусь в Артиллерийское управление (Board of Ordnance) и заплачу за работу, то весь порох будет просушен и правильно переложен.

Мы все были удивлены, обнаружив, насколько плохи были пороховые бочонки, так что, когда их катили, порох высыпался через щели. Никакой меди не было использовано для крепежа пороховых бочек, только дерево, и это было тем удивительней, что в России медь очень дешева и ее там предостаточно.

Я оказался на борту «Не Тронь Меня», когда выгружали порох, и увидел рассыпанный порох по дороге от пороховых люков к портовой пристани, где бочки складывали на сено. Зная, что у русских моряков в башмаках набиты большие гвозди, как у пахарей423, я приказал все подмести, увлажнить палубы и так их мокрыми и держать, пока не будет вывезен весь порох, а магазины не будут выметены и вымыты.

Я позаботился, чтобы высыпать порох из всех бочек и исправить бочонки новыми обручами, чтобы ни крупицы пороха из них не просыпалось. В связи с этим я написал в Главную артиллерийскую контору письмо, которое они переслали в Лондон; по этому письму я получил всяческое содействие от мистера Мак Кейла, комиссара по боевым припасам, и от остальных офицеров, не только в том, что касается пороха, но и в починке пушечных станков, которые в этом очень нуждались из‐за [недостатков] той конструкции, что раньше была и на английском флоте, с основаниями и болтами, не закрепленными шплинтами или не привязанными. Я вспомнил, что «Torbay», на котором я вначале служил, имел станки такого же типа.

У меня оставались серьезные трудности и с водяными бочками, так как бочки, находившиеся на нижнем ярусе в трюмах всех кораблей, разбились, но что оказалось особенно пугающим и поразило меня как английского офицера, так это то, что многие корабли не имели ни одной бочки с металлическими обручами. Бочки все были сделаны из ели, хотя и с толстыми стенками, но вода из большей части бочек, лежавших в нижнем ярусе, вытекла. Я не хотел ввергать российское правительство в столь большие расходы и все бочки закупать здесь, но я не мог не пожелать сложить нижний ярус из английских бочек, столь необходимых в заграничном плавании. Однако на мой запрос сообщалось, что английское правительство не имело таких бочек в свободном запасе, поэтому я нанял бондаря в Портсмуте, чтобы как можно лучше починить свои. Российское правительство и его Адмиралтейство не стоит винить за это, так как плавание у них продолжается только по 3–4 недели [зачеркнуто:] *месяца* в летнее время, и половину времени суда стоят на якоре.