Испытание на зрелость - Зора Беракова

Отомстите за невинных, уничтожьте, свергните чудовище с мерзкого трона и поднимите знамя справедливости и расплаты! За миллионы тех, чья кровь пролита и каждый день проливается! Товарищи, братья, люди!

1 марта 1943 года было воскресенье. Грязный тюремный двор неожиданно похорошел. Под ногами появилась свежая зеленая травка, поют птицы, из открытого окна канцелярии доносится веселая музыка.

Марушка оглядывается вокруг. Из окон тюремных камер ей улыбаются женские лица. Самая добрая улыбка на лице Витезки. «Как мне хочется прижать вас всех к груди, мои дорогие! А пани Шёбеловой из 91-й камеры написать что-нибудь приятное, ведь она так переживает за мою судьбу».

Пять дней назад минуло ровно четыре месяца после вынесения приговора. Приведения приговора в исполнение принято ждать 99 дней. А Марушка проводит здесь уже четвертую неделю «сверхсрочно». Возможно, это хороший признак. Может быть, ее помилуют в качестве подарка к дню рождения.

Через месяц у Юлинки закончится срок заключения.

— Подожди, я тебе потом пришлю пирог с начинкой. Сама его испеку, — обещает девушка.

— Ты хочешь дешево отделаться, — дразнит ее Марушка. — Пирогом…

После воскресного обеда неожиданно тихо щелкнул замок, дверь приоткрылась и тут же закрылась.

Перед ними стояла Витезка.

Марушка бросилась к ней в объятия. Сердца их переполнились радостью.

— Ты знаешь, тетушка Маруша предлагает свою жизнь взамен моей, — дрогнувшим голосом сообщила Марушка Витезке.

Они говорили, мечтали о том, как будут строить жизнь на земле, освобожденной от всего темного, злого, от тирании. Как мог мир дойти до этого?

— Придет время, а его, видимо, осталось недолго ждать, когда эта мечта осуществится за счет сотен тысяч жизней, принесенных в жертву нашим поколением. Мы собственными руками построим новый мир, который перед нашими глазами возникает и растет благодаря жертвам наших современников. — Витезка произнесла эти слова, неотрывно глядя в зарешеченное окно, через которое в камеру неудержимо проникает суровая, полная мучений и все же прекрасная, неодолимая, вечная жизнь.

Марушка бросила нежный взгляд на притаившуюся Юлинку.

— Наша Юлинка больше всего заботится о том, как мы будем жить на том свете. А пока, — горько усмехается она и делает широкий жест рукой, — а пока мы еще не умеем жить на этой земле.

— Да, это так, — вздохнула Витезка, оторвав взгляд от окна. — Человечество еще молодое, неопытное и не научилось жить на земле, как это положено людям.

Теплая полоса солнечного света, незаметно перемещаясь от одной стены камеры к другой, легла на ноги девушкам. Марушка вытянула перед собой руки, как бы желая набрать в ладони солнце.

— А все же я верю, что все изменится, — живо сказала она. — Должно измениться, если человечество не хочет себя погубить.

— Представьте себе, девушки, как однажды после войны… — заговорила Юлинка, которая до сих пор сидела молча.

— Вы вместе пойдете по Остраве или по Стражнице, — подхватила Марушка. — Солнце будет светить так же, как сегодня. Вокруг вас будут раздаваться смех и радостные голоса многих счастливых людей. И вы будете с ними разговаривать без боязни и лицемерия как свободные люди.

Юлинка бросилась к ней, схватила за плечи и стала ее трясти:

— Но ты будешь с нами, Марушка, несомненно будешь с нами!

— И не будет никаких унижений и угроз, — радостно продолжала уже Витезка, — не будет рабов и господ, потому что все люди будут равноправными. И мир станет справедливым и прекрасным, ибо в нем не будет никаких решеток. Слышишь, Марушка?

Марушка прислушалась к звукам первого весеннего дня. Откуда-то издали до нее будто доносился звон колоколов победы.

— Слышу! — зашептала она страстно. — И хотела бы быть с вами!

44

Три дня спустя Марушка отмечала свое двадцатидвухлетие. Прекрасные минуты, полные солнца и надежд. Свети, солнышко, свети хотя бы сегодня! Неизвестно, взойдешь ли ты завтра и не появятся ли на небе серые тучи. Может быть, завтра или послезавтра под твоими животворными лучами на тюремную мостовую упадет страшная тень топора палача.

Прошел еще один прекрасный весенний день. А затем наступила пятница, 26 марта.

Она началась так же, как и другие дни. Марушка с Юлинкой, склонившись над доской, раскрашивали солдатиков. Затем Марушка гуляла по тюремному двору. Напряженные нервы отдыхали, воспринимая поэзию будней — запах вареной картошки, дым, стук ложек… Вот в коридоре уже гремит половник. Разносят обед. Сегодня будет торжественный обед с птичьим концертом за окном, с танцем солнечных лучей на стенах. В такой день хочется верить в чудеса.

— Юлинка, когда я вернусь, придешь к поезду?

— Ты же знаешь, что да. И принесу вот такой букет, — смеется Юлинка и руками показывает размеры букета.

— А если это произойдет зимой?

— Нет, что ты, так долго немцы не продержатся. Как приеду домой, сразу же посею… — Юлинка на минуту задумывается и затем спрашивает: — Какие цветы ты больше всего любишь?

— Я люблю всякие. Главное, чтобы их было много. Когда я вернусь домой, превращу наш сад в настоящий рай. Ты не представляешь, как я скучаю по цветам! Сегодня я увидела во дворе маленький жалкий одуванчик. Он еще не раскрылся, но уже был готов к этому. У нас их повсюду тьма, даже рябит в глазах.

Щелканье замка прервало приятную беседу. В камеру вошла старшая надзирательница Стернецкая.

— Слушайте, — кивнула она головой в сторону Марушки, даже не взглянув на лее, — наденьте пальто и идите вниз. С вами хочет говорить пан правительственный чиновник.

Марушка побледнела.

— Казнь… — произнесла она, и это тихое слово прогремело в камере подобно камню, оторвавшемуся от скалы и падающему в бездонную пропасть. — Это казнь…

Смерть, вот она, смерть… Девушка чувствовала ее приближение, научилась не бояться ее, а теперь, когда смерть оказалась рядом, кровь застыла в жилах от леденящего душу страха.

Марушка одевается и подходит к трясущейся Юлинке. На губах Марушки появляется слабая улыбка.

— Передай привет дома и скажи, что я тебя очень любила.

Из глаз Юлинки брызнули слезы. Она не могла их сдержать и, пытаясь скрыть это от Марушки, быстро обняла ее и долго-долго целовала. Стояла гробовая тишина, и только где-то снаружи за решеткой свистел дрозд.

Затем заскрипел деревянный пол — Марушка твердым, спокойным шагом вышла из камеры.

Здание нацистской тюрьмы на Клечкауштрассе тоже построено из красного кирпича, но оно больше и шире, чем то, которое Марушка только что покинула. Сверху до самого низа свисает флаг с фашистской свастикой, чудовищно огромной и напоминающей щупальца осьминога или лопасти ветряной мельницы.

Лопасти раскручиваются сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Сумасшедшая карусель… Марушка вспомнила, как однажды во Вноровы приехали комедианты и