Пронзая тьму - Фрэнк Перетти

– Значит, Эмбер была проводником?

– Да. Думаю, да.

– И, очевидно, этот ее особый дар может проявляться довольно бурно?

– Не знаю…

– У вас с Эмбер произошла настоящая схватка в вестибюле, не так ли? Вам потребовалось несколько минут, чтобы усмирить девочку, так?

– Да.

– А когда наконец все кончилось, ваша дочь была мокрой от пота, растрепанной, усталой, подавленной? Возможно даже, у нее на теле появилось несколько синяков, так?

Люси явно не хотелось отвечать на этот вопрос.

Корриган настаивал:

– В таком примерно состоянии находилась девочка?

– Полагаю, да.

– А во время схватки вы называли свою дочь Эмитист? – Малице Люси отразилось недоумение.

Корриган попытался сформулировать вопрос иначе.

– Разве, пытаясь усмирить свою дочь, вы не говорили примерно следующее: «Эмитист, прекрати сейчас же… Эмитист, успокойся»?…

Голос Люси звучал еле слышно.

– Наверное говорила.

– К кому вы обращались в тот момент? Люси не понравился этот вопрос.

– К моей дочери!

– К которой именно? – Люси заколебалась, но Корриган развил вопрос:

– Вы уже заявили, что Эмбер ничего не помнит о происшествии на почте и обычно ничего не помнит о том, что говорит и делает Эмитист. Вы признали, что Эмбер является проводником духа. Правильно ли будет сказать, что именно Эмитист, а не Эмбер совершала все эти агрессивные действия?

– Но это была моя дочь…

– Но при этом совершенно другая, самостоятельная личность, верно?

Люси молча уставилась на Корригана, обдумывая вопрос. Корриган почувствовал, как напряглись Эймс и Джефферсон.

– Верно? – повторил он.

– Да, – наконец ответила Люси. – Думаю, да.

– Итак, если кто-нибудь – даже вы сами – когда-нибудь столкнется с Эмитист, на самом деле он будет иметь дело с личностью, не имеющей ничего общего с вашей дочерью?

– Думаю, да. Пожалуй.

Эймсу и Джефферсону не понравился этот ответ. Несомненно, они проведут с Люси серьезный разговор по окончании допроса.

Корриган решил, что настало время произнести провокационное заключительное слово.

– Итак, вы по-прежнему находите удивительным, что мистер Харрис мог иметь аналогичное столкновение – не с вашей дочерью Эмбер, но с Эмитист, самостоятельной, отдельной личностью: вступить с ней в аналогичную отчаянную схватку, вынужденную борьбу? Можете ли вы представить, каково было мистеру Харрису, когда Эмитист вела себя в классной комнате так, как вела себя на почте: визжала, дралась и во всеуслышание сообщала сведения, которых Эмбер – как Эмбер – знать не могла? Вы понимаете теперь, к какому выводу придет любой воспитанный на Библии христианин, столкнувшись с буйной, неуправляемой второй личностью, проявляющейся в маленьком невинном ребенке? – Корриган не видел необходимости в ответе и не стал ждать его. – Благодарю вас, миссис Брэндон. Я знаю, этот разговор дался вам нелегко. На сегодня у меня все.

Бентморский университет ютился – почти прятался – в густой сети кварталов крупного города. Со всех сторон бурлила шумная городская жизнь, текли потоки транспорта, кипела напряженная деятельность. Университет пережил расцвет и упадок строительства дешевого жилья у северной своей границы, в кулинариях, пошивочных ателье и химчистках, расположенных к западу, сменилось уже третье поколение владельцев, вдоль его восточной границы буксиры тянули вверх и вниз по темной реке баржи, и при восточном ветре шум их двигателей был отчетливо слышен по всему городку; в южном направлении открывался вид на несколько новых многоквартирных домов, и сейчас улицы там были переполнены большими старыми автомобилями, которыми управляли удалившиеся от дел пожилые люди, предпочитавшие медленную езду.

Посреди всего этого продолжал жить Бентмор: прочно и надежно стояли его бело-красные кирпичные и каменные стены; учебные корпуса, студенческие общежития, здания библиотек и лабораторий в стройном порядке размещались среди широких лужаек с подстриженной травой; вымощенные кирпичом узорные дорожки расходились веером от каждого входа, пересекаясь и сплетаясь в сеть, словно торговые пути, открывающие доступ к любой точке городка.

Человеческому взгляду Бентмор представлялся оазисом покоя, мысли и знания среди сумятицы городской жизни. Духовному видению открывалось, что истинный хаос царит в границах университетского городка, а не за ними.

Гило встретился с Толом и его воинами на крыше старого здания Североамериканской компании по производству консервных банок, расположенного прямо напротив городка на противоположном берегу реки. У них под ногами консервные банки для супов, соков, компотов и сардин принимали форму и с дребезжанием тянулись бесконечной вереницей вдоль окон цеха. На другом берегу реки старый Бентморский университет, все еще затянутый дымкой утреннего тумана, хранил зловещее безмолвие.

Гило подошел к Толу доложить обстановку. Он был взволнован, возбужден, полон воинственного пыла и держал Руку на эфесе меча.

– Там собрались некоторые лучшие их представители.

Великие лгуны, великие строители грядущего царства сатаны, все под началом чудища, которое называет себя Развратителем.

– Я слышал о нем, – сказан Тол. – Он весьма силен и обладает великим даром вводить в заблуждение, но недостаточно проворен и сообразителен в бою.

– Это, конечно, нам на руку. Если мы не выдадим своего присутствия, то успеем многое сделать, прежде чем он поймет, что к чему.

Натан напряженно всматривался в туманную пелену и как будто разглядел несколько громоздких фигур, которые изредка скользили между строениями городка, но большинство врагов оставалось невидимыми.

– Они остаются в укрытиях, прячутся в зданиях.

– У них дел по горло, – сказал Армут. – Ведь сейчас идут занятия.

– В данный момент Развратитель чувствует себя довольно спокойно и не ожидает нападения, – сказал Гило, – но вот появление Разрушителя осложнит ситуацию. Он сейчас на пути в Бентмор со всем своим войском. И тогда старый Бентмор превратится в гнездо спящих шершней. Лишь тряхни дерево, и…

– Нам их не одолеть, – сказал Тол. – Смутьяны Разрушителя в Бэконе-Корнере хорошо справились со своим делом: наше молитвенное прикрытие слабо, как никогда, и ряды наши сильно поредели. Вступать в открытый бой рискованно. Нам придется полагаться в основном на тайные вылазки и военную хитрость…

Гило посмотрел в сторону университетского городка и коротко приглушенно засмеялся.

– Я напоминаю всем: они могут сожрать нас заживо,