Дикая Охота - Уна Харт

– Слушай лес. Не смотри на Фрагана.

Что-то мелькнуло между стволами. Грейс натянула повод и перестала дышать. Из-за ели выбрался заяц: крупный, размером со спаниеля, с высокими нервными ушами, длинными мощными ногами и треугольной мордой, которую делила пополам тонкая полоска серебристой шерсти. Охотница и дичь мерили друг друга взглядами, казалось, целую вечность, хотя на самом деле не прошло и секунды, прежде чем заяц сорвался с места и умчался прочь.

Лошади не нужно было объяснять дважды. Грейс едва успела тронуть ее бока пятками, прежде чем бывший велосипед сорвался в галоп, вытягиваясь в струну и выхватывая из рук повод. Заяц удирал так, что превратился в размытое пятно. Он мчался по рваной траектории, несвойственной животным: то прыгал так высоко, что почти доставал до нижних веток, то проваливался в снег и улепетывал, оставляя за собой траншею, как крот. Он был быстр, но все равно недостаточно быстр, чтобы скрыться от Охоты.

Грейс выхватила из ножен клинок, подаренный Айрмед. Девушка уже достаточно хорошо ездила верхом, чтобы не бояться шевелиться в седле. Главное – крепко держаться бедрами. А вот ножи она метать не умела и вообще никогда не брала в руки оружие.

Заяц впереди споткнулся и покатился кубарем. Грейс прицелилась в серебристую полоску, которая тянулась от морды по мохнатой спине. Нужно ударить туда, только так есть надежда рассечь две сущности и оставить маму невредимой. Но для того, чтобы попасть в кого-то ножом, нужны меткость и сила, а у нее не было ни того, ни другого. Лезвие блестело на свету, рукоять тепло прижималась к ладони. Но волшебный клинок – это не самонаводящаяся ракета, промахнуться проще простого, а цена неточности слишком высока…

Заяц воспользовался секундной заминкой всадницы, чтобы прошмыгнуть у скакуна между ног и рвануть в другую сторону по хорошо взрыхленной копытами колее. Где-то поблизости слышался собачий лай, но это еще ни о чем не говорило – Охота могла унестись на много миль в любом направлении. Грейс стала разворачивать лошадь, преодолевая ее сопротивление. Раздраженная кобыла трясла головой и пятилась, отказываясь повиноваться неуверенной наезднице.

Когда погоня наконец возобновилась, Грейс взглянула на солнечный нож.

«Способен разделить надвое».

Лезвие блестело так, что смотреть было больно. То ли от света, то ли от чего-то еще у Грейс начало жечь глаза, будто кто-то насыпал в них перца.

«Мамочка, прости меня, пожалуйста, если все закончится плохо, – подумала она. – Но я устала и ничего больше не в состоянии придумать, чтобы тебе помочь. Может, это единственный шанс на спасение, а может, это убьет тебя, но я правда не представляю, что еще сделать. Мамочка, пожалуйста, скажи, как мне поступить. Ты всегда знала, что правильно, а я не вижу выхода»…

Бросок получился не таким сильным, как она рассчитывала. Грейс даже показалось, что зайцу в спину ударит рукоять или нож не долетит и утонет в снегу. Но на всякий случай она двумя руками вцепилась в луку седла, готовясь ощутить мучения дичи, – и не прогадала.

По спине будто с размаху врезали железной арматурой. Боль оказалась такой сильной, что зрение пропало, точно во всем мире кто-то выключил свет.

⁂

Когда удалось проморгаться, первым делом она принялась искать взглядом следы крови и заячью тушку. Но снег выглядел белым и чистым, без единого пятнышка. Грейс выдохнула. Руки все еще судорожно цеплялись за луку, костяшки свело судорогой. Спина ныла, но резкой боли больше не было, и подвижность сохранилась.

В нескольких ярдах от нее в небольшой ямке сверкал нож. По обе стороны от него сидело по зайцу. Зверьки осоловело трясли головами так, что уши били по мордам. Темной змейкой по снегу вилась рассеченная цепочка. Сердце Грейс ухнуло вниз, а затем так же быстро подскочило к горлу. Ей удалось! Волшебное оружие все-таки разделило Томаса и Лору! Она попыталась успокоиться, взять себя в руки, но радость пузырилась в ней, как закипающее молоко: получилось, получилось!

Грейс переводила взгляд с одного зайца на другого, ожидая, когда узнает маму. Это ведь должно быть просто! Интуиция наверняка подскажет… Но зайцы казались совершенно неотличимыми. Они сидели в одинаковой позе и пристально смотрели на нее. У зайцев нет мимики, так что их эмоции никак не угадывались. Просто два трогательных зверька, которых можно было бы уложить бок о бок в пасхальную корзинку. Сложно было понять, сколько в них животного, а сколько – человеческого. Помнит ли добыча, кто она и почему ее заставляют бежать?

А ведь Лора и ее брат впервые видят друг друга вот так, по отдельности, внезапно подумала Грейс. Каково, интересно, наконец узреть того, кто всегда находился внутри тебя, как воображаемый друг? Она спрыгнула с лошади. Зайцы дернулись, но ни один не бросился наутек.

Грейс медленно, словно имела дело с настоящими лесными животными, подошла к тому месту, где лежал в сугробе солнечный нож. Плавно наклонилась, стараясь не спугнуть зайцев, и нащупала в снегу теплую рукоять. Перевела взгляд на зверьков, чьи глаза влажно блестели в холодном утреннем свете.

Сможет ли она воткнуть нож в Томаса после всего, что он сделал?

Сумеет ли определить, кто из зайцев – дичь?

⁂

Раздался характерный свист, и в следующее мгновение в место, где недавно находилась рука Грейс, вошла стрела с красным оперением, до середины древка воткнувшись в снег. Один из зверьков подпрыгнул и бросился прочь так быстро, что охотница не успела отследить направление. Зато, кажется, можно больше не гадать, кто из зайцев – Лора…

Не успела девушка додумать эту мысль и протянуть пальцы, чтобы дотронуться до теплой бархатной мордочки, как сверху слетел черный конь с беловолосым всадником. Грейс не могла различить, кто из близнецов в седле. Всадник вновь поднял лук с заправленной в тетиву стрелой, и Грейс удалось только крикнуть: «Не стреляй, это не он!» Затем она схватила зайчиху за задние лапы и рывком подгребла под себя, падая в снег, чтобы закрыть ее своим телом.

Зверек дрожал и пытался вырваться, чтобы убежать и отвести опасность от Грейс, но та оказалась сильнее и крепче. Она прижала лапы животного к телу, чтобы не поцарапаться ненароком о когти, и уткнулась в пахнущую мускусом шерсть. Лезвие, не укрытое ножнами, обожгло кожу ладони, и пришлось спрятать его в рукаве, чтобы не пораниться.

Девушка была готова к тому, что в спину войдет стрела, пробьет позвоночник или продырявит легкое, заставив ее захлебнуться в собственной крови. Интересно, охотники умирают на Охоте, если их перепутали с дичью?

Когда чья-то ладонь дотронулась до ее мокрой от пота спины, Грейс вздрогнула. Зайчиха повторила движение, а потом завозилась, освобождаясь из тесных объятий дочери. Та разжала руки. Она ожидала увидеть Анвена или Айнара, но вместо этого рядом с ней на корточки присел Диан Кехт. Его волосы растрепались от быстрой езды, лицо слегка раскраснелось, и от этого он выглядел еще моложе. Теплые карие глаза чем-то напоминали заячьи.

Грейс посмотрела охотнику в лицо, все еще придерживая Лору одной рукой.