По большому счету. История Центрального банка России - Евгения Письменная

не влиял. Учитывая негативный опыт, ЦБ часто опасался принимать резкие решения. Но каждое такое решение потом больно ударяло по нему самому. Именно так случилось с крупным Международным промышленным банком, владельцем которого был сенатор от Тувы Сергей Пугачев. За глаза его называли банкиром Кремля: его учреждение встало на ноги благодаря контактам с администрацией президента Бориса Ельцина, а взрывной рост начался во время прихода к власти Владимира Путина. Пугачев буквально бравировал товарищескими отношениями с президентом, жил на так называемой даче Федеральной службы безопасности[388]. Эта близость открывала Межпромбанку многие нужные двери. На многое, что он делал, ЦБ закрывал глаза.

Еще в 2006 году, проверяя Межпромбанк, инспектор ЦБ наткнулся в его отчетности на фантастически большой депозит в американском банке – миллиард долларов. Инспекторы были поражены. И неясно, откуда взялись эти средства. При сверке базы операций банка было видно, что у Межпрома не могло быть такого объема свободных средств. Анализ динамики баланса показывал, что миллиард долларов возник как будто из ниоткуда. Проверяющие задали вопрос, действительно ли эти деньги существуют. И менеджмент Межпромбанка легко развеял сомнения инспекторов, предоставил все нужные документы: свифты и выписку из американского банка. Долго в ЦБ думали, что с этим делать, пока первый зампред ЦБ Андрей Козлов не решил действовать: написал письмо американским коллегам в Федеральную резервную систему США. Дескать, есть сомнения у ЦБ России по поводу одного депозита в размере одного миллиарда долларов в одном из американских банков. Спустя три недели пришел лаконичный ответ: «Мы этот вопрос исследовали. Такого банка в США не существует».

Бизнес Межпрома давно был построен на обмане: пишешь туфту всякую в отчетности и ворочаешь миллиардами. Смешно даже: не только депозита не существует, но и самого банка тоже. Менеджмент Межпромбанка нарисовал эту выписку, сфальсифицировал финансовые документы и поставил на баланс несуществующий миллиард долларов.

И что же ему за это было?

Почти ничего. Центробанк не отозвал лицензию, менеджмент не был наказан за махинации, а Сергей Пугачев продолжал восседать в кресле сенатора и позиционировать себя влиятельным человеком, другом президента Путина. ЦБ счел, что достаточное наказание – недопуск учреждения в систему страхования вкладов. Менеджмент Межпромбанка расстроился, конечно, но продолжал крутить-вертеть, собирать деньги крупнейших компаний страны. Например, там держали средства крупнейшая авиакомпания страны «Сухой» и огромная госкорпорация «Росатом». А в начале 2008 года Пугачев предпринял еще одну попытку войти в государственную систему страхования вкладов, подав заявку в ЦБ с просьбой допустить его наконец к деньгам россиян. Но просто не успел, обманув сам себя.

Спустя четыре года после «туфты на миллиард» проблему Межпрома так же келейно решить не удалось. Сенатор Пугачев – всемогущий и влиятельный – кинул сам Центробанк. На 32,5 миллиарда рублей.

В 2008 году, в разгар кризиса, ЦБ открыл программу поддержки коммерческих банков беззалоговыми кредитами. И Межпрому, конечно, тоже дали: 32,5 миллиарда долларов. Как будто не было старых обманов и подозрений в махинациях. Сам Пугачев потом заявил, что его потрясло выделение такого кредита «за здорово живешь, безо всякого обеспечения»[389].

Спустя полтора года – в июне 2010-го – стало понятно, что Межпром денег не вернет[390]. Они просто исчезли. Но Пугачев – солидный мужчина – продолжал убеждать Игнатьева, что расплатится по долгу, нужно только время. К тому же Игнатьев знал, что у Пугачева есть свободные активы, с помощью которых он мог бы погасить обязательства. Пугачев контролировал угольные активы в Туве, разные активы за границей, акции Сбербанка. Пугачев был богат, владел личным самолетом, вывел сотни миллионов долларов из Межпрома за границу. Он мог бы погасить долги за счет своих денег, а не банка. И ЦБ реструктурировал долг, не стал отзывать лицензию[391]. Сразу после реструктуризации финансовый рынок получил еще один сюрприз от Межпрома: банк не расплатился по еврооблигациям[392]. И это уже не внутреннее дело, а международный скандал, ведь держатели бумаг – в основном иностранные инвесторы.

Игнатьев до последнего был уверен, что Пугачев способен расплатиться по долгам Межпромбанка. Пугачев, заседавший в Совете Федерации, был одним из крупнейших миллиардеров, у которого имелось много земли, промышленных компаний, судостроительных заводов. Пыль, которую он пускал всем в глаза, сработала и в случае с Игнатьевым и его первым замом Геннадием Меликьяном, хотя оба и знали, что банк построен на вранье и рос благодаря манипулированию с отчетностью. Игнатьев ставил на вид Межпромбанку тот факт, что их связанная система владения очень запутанна и рискованна, еще в 2004 году[393]. С давних пор Межпром занимался подлогами: выдавал кредиты подконтрольным компаниям, которые сразу вносили их в капитал самого банка. Эту пирамиду в Межпроме строили для того, чтобы не нарушать нормативов Центробанка[394].

ЦБ и Межпром вели череду долгих переговоров и уговоров, проводили трудные встречи и соглашались на постоянные уступки. Но ситуация не менялась. Все обещания Пугачева девальвировались почти сразу после того, как были даны, буквально на следующий день. На кону стояло очень много денег, и от Пугачева один за другим стали отворачиваться его покровители и партнеры. Первой была Объединенная судостроительная корпорация, она отказалась от достигнутой ранее договоренности купить у Пугачева активы – Северную верфь и Балтийский завод[395].

ЦБ ничего не оставалось делать. Лицензию у Межпрома пришлось отозвать[396]. Пугачеву не помог ни статус сенатора, ни сильные мира сего разного сорта, которыми он был окружен в избытке[397].

Еще много лет после отзыва лицензии Российская Федерация будет искать потерянные деньги. Пугачев обоснуется во Франции и завязнет в судебных тяжбах с Россией[398]. Есть у Игнатьева дурацкая привычка: откладывать многое на последний день, будь то доклад для Думы или неприятный разговор с подчиненным. Задолго до отзыва лицензии Игнатьев понимал, что с Межпромом надо разбираться, но откладывал это на потом. Банк, основанный на махинациях, рано или поздно должен грохнуться. Наверное, если бы не кризис, это произошло бы гораздо позже. Благодаря кризису банк получил от ЦБ много денег в виде беззалоговых кредитов. Соблазн забрать то, что пришло в руки даром, был слишком велик. Межпром обанкротился не из-за кризиса, а из-за жадности[399].

Случай с Межпромбанком убедил Игнатьева: если менеджер или собственник решит украсть деньги из своего банка, это будет сделано. Преград нет. Нужны лишь готовность к риску и пара часов[400]. После случая с Межпромом он стал просить депутатов, чтобы было введено уголовное наказание для тех, кто задействован в банковских махинациях. Пришлось признать, что только пятая часть всех банкротств носит экономический характер, остальные – криминальные[401]. Депутаты не услышали Игнатьева.

Разбойники на дороге

Как только закончились глухие удары по бамперу автомобиля, послышался хруст трескающихся стекол. Все происходило так быстро, что невозможно было осознать происходящее. Что случилось? Смурное утро без солнца, как это обычно бывает в ноябре, все время хочется спать. Пустая монотонная дорога без