Дорога мстителя - Алексей Доронин

Ещё в группе имелся разведывательный дрон, которым заправлял компьютерщик Конопатый.

Наличие «летающего глаза» давало надежду, что обнаружить врагов удастся первыми. Хотя штука эта капризная и хрупкая, и особо рассчитывать на неё нельзя. При обороне Острова гораздо больше пользы было от живых наблюдателей.

Проезжая по развязке с Кольцевой автодорогой, колонна словно прошла по мосту над рекой, только поток внизу был застывший. Это была гигантская автомобильная пробка.

–Песочный!– произнёс Чёрный, указывая куда-то вперёд. Шофёр он был от бога, и, несмотря на свой лёгкий нрав, за «баранкой» всю дорогу был внимателен, как никогда.

Они подъезжали к месту встречи.

Приближался большой посёлок Песочный, расположенный возле крупной железнодорожной станции.

Здесь стоял поезд, почти целый и выглядевший неплохо. Такие пригородные поезда Молчун видел по всей стране, поэтому удивляться тут нечему. Бывают и покруче. На магистрали между Москвой и Питером ему попадались «Сапсаны», действительно похожие на хищную птицу или на пулю. Эти монстры когда-то двигались чуть ли не со скоростью звука. Однажды он даже переночевал в таком.

Рации у диких оборвышей были, но пользовались они ими очень редко и осторожно, перехватить не получалось до сих пор ни разу. Зато, прямо как индейцы, местные варварские племена (которые себя варварами не считали, да и племенами тоже) использовали огонь, дым костров и солнечные зайчики от зеркал. У них даже своя сигнальная система существовала – шифр на Острове недавно разгадали, но использовать в своих целях пока не выпало случая. Да и вряд ли это возможно: оборвышей ещё ни разу не подводило их чутьё на «подставу», без него они бы не выжили, «век воли не видать». С помощью таких штучек у них получалось общаться не хуже, чем с помощью телефона или радиосвязи.

В этом посёлке одна радиостанция, как говорили, стояла. Слабая, с небольшим радиусом. А ещё зависимая от батарей, которые только на Острове можно раздобыть.

–Не будем звонить им,– произнёс странную фразу лейтенант.

«Бойцовые коты» оповестили о своём прибытии только звуком работающих моторов, когда почти подъехали. Но их уже ждали – вывесили белую тряпку на палке на высокой эстакаде. Знак того, что сопротивления не будет и гостям тут рады.

Явно контрастировала с этим надпись, которую Саша заметил на частично развалившемся кирпичном заборе.

«Людям жизнь – питерам смерть». Такую аббревиатуру Саша уже не раз видел. Даже на Острове. Людьми оборвыши называли только тех, кто, по их мнению, «не отравлен» городом. Кто живёт честными Понятиями.

Саша вспомнил рожу Кирпича. Фотография-ориентировка ходила среди наёмников и висела на стендах в опорных пунктах. Татуировок вожак оборвышей не носил, что отличало его от соратников. Грубое, будто вырубленное топором красное лицо, синева щетины на щеках, мощный подбородок, выступающая вперёд нижняя челюсть. Он был похож на персонажа с картин художника, который котиков рисовал и страшных бабок.

Тёмные прямые волосы стрижены под горшок и разделены узким пробором. Под пиджачком виднеется тельняшка.

О нём ходило много легенд и баек. Что первого человека он убил лет в семь, причём взрослого. И что банда его раньше обитала рядом с соляной шахтой. Тела убитых там хранили. Поэтому и звали их тогда Солёными. Но с тех пор банда сильно увеличилась, подмяв под себя много других.

Говорили, что они – каннибалы. По другим данным, то самое мясо едят не все из пацанов, а только «Вахтовики».

Эти с Кольского полуострова («Скользкого», как иногда говорили), предки их жили на платформе со скважиной на шельфе, и у них был хронический дефицит микроэлементов. Поэтому мясо им, мол, необходимо.

«Чепуха. Сказки друг про друга сочиняют. Ты много скитался, но людоедов почти не видел, даже в более дремучих краях. Выкинь из головы. Если тебя пристрелят, какая тебе разница, съедят ли потом твою тушку?».

Тут Молчун вспомнил кое-что еще. Портативные рации, которые наёмники забрали из мастерской, по-прежнему лежали в больших спортивных сумках в багажнике «Патриота».

Саша начал подозревать, что они предназначены для передачи оборвышам.

Что там внутри в каждом устройстве? Маячок? Видеокамера? Бомба? Возможно, задача экспедиции интереснее, чем просто карательный рейд против деревни. Возможно, экспедиция – лишь прикрытие.

У него было нехорошее предчувствие. «Акулье чутьё». Так называла это состояние его бабушка. И чуйка эта – не на свежепролитую кровь, нет. Она – на ту кровь, которая только должна пролиться. Ощущение опасности. А иногда присутствия рядом живого – как добычи, так и угрозы.

Это чутьё не раз его хранило.

Сейчас оно, похоже, сработало у всех. Дикие земли за Поребриком – опасные места, и не удивительно, что тут запускается вшитая в человека древняя сигнальная система, предупреждающая о рисках потерять голову.

Саша думал, что они сразу поедут осматривать место, где колонна попала в засаду. Но остановились в Песочном. Надо опросить население, тут могли найтись ключи к разгадке случившегося. А на место атаки, мол, поедут позже, взяв с собой местных в качестве носильщиков.

Трупы попавших в засаду наёмников, их собратьев, до сих пор висели там, на высоченной опоре ЛЭП – голые, обескровленные, выпотрошенные. Издалека это, наверное, напоминало адскую новогоднюю ёлку, украшенную игрушками. На земле рядом с опорой лежала куча внутренностей. И на ней сутки пировала собачья стая. Псов потом отстреляли местные – вот и круговорот мяса в природе. А в небе кружили вороны – молчаливо и даже величаво.

«Всех уродов найдём и в землю зароем. Паяльной лампой будем жечь, как свиней!» – вспомнил он брошенную кем-то ещё в городе угрозу-обещание. И это были не шутки.

Младший слышал, как рота «енотов» расстреляла года два назад всех мужчин – человек пятьдесят – в одной деревне к югу от Питера за то, что рядом зарезали четверых их бойцов, а местные не выдали убийц.

Говорят, не менее жестоко «еноты» покарали и тех, кто отравил их радиоактивной водкой. Просто спалили целую деревню, загнав людей, тоже не меньше полусотни, но уже всех, включая детей, в сарай. И, облив бензином, поднесли горящий факел. Почтив жуткую древнюю традицию предавать огню.

«Во! Молодцы. Этот язык вшивни понимают»,– одобрил поступок конкурентов Богодул.

А Младший пытался успокоить свою совесть мыслями, что он служит не в том отряде. Что там – «еноты», про которых давно известно, кто они такие.

Совесть? Что-то ещё от неё осталось?

Некоторым из убитых «котов» разгромленного отряда повезло. Они погибли сразу, убитые пулями или осколками, как только захлопнулась засада. Над ними издевались уже после смерти, когда им было всё равно. А вот тем, кто попал к оборвышам живыми, пришлось долго мучиться. Прежде чем повесить, пытали их долго и вдохновенно. Бойцов оскопили, с каждого частично сняли кожу, им выпустили кишки, переломали руки-ноги…