Тринадцать пуль - Дэвид Веллингтон

— Я долго говорила по телефону? — спросила она ее.

У нее было чувство, будто прошло намного больше времени, чем ей казалось. Во-первых, она стояла посреди зала отдыха. Разве она не была только что в морге? Как бы то ни было, но теперь она переместилась в хорошо отапливаемый зал с большими окнами и удобными креслами и множеством читанных до дыр журналов. Наверное, это Клара привела ее сюда.

— Ну, я уже заказала ланч. Я взяла тебе сэндвич.

Кэкстон приняла протянутый пакет и открыла его.

Салат из тунца, белая рыба в белом майонезе на белом хлебе. Совершенно неаппетитно. Ей хотелось ростбифа, и она почувствовала почти детскую злость на Клару — ну почему она не заказала ростбиф? Ну почему бы ей не пойти и прямо сейчас не заказать большой сочный стейк с… с… с… кровью?

Она немедленно отогнала эту мысль и принялась за сэндвич с тунцом. Она не собиралась позволить вампиру жить паразитом за ее счет.

— Слушай, я еще не слышала, чтобы кто-нибудь говорил об этом, но, думаю, это важно. — Клара нахмурилась, поджала губы и наконец с расстановкой произнесла. — Надо ли нам что-то решить и определиться с кремацией?

Кэкстон быстро моргнула.

— Ты имеешь в виду, для Дианы? — уточнила она. — Конечно да. То есть больше мертвых нет. Да. Правильно. Кремация.

Но не успела она обдумать это, как тут же у нее вырвалось:

— Нет.

— Нет? — повторила нерешительно Клара.

— Нет. Ты же видела, сколько там крови. Ни один вампир не оставил бы в теле столько крови. Это просто несчастный случай, Клара. Просто тупой гребаный несчастный случай вроде тех, которые все еще происходят, понимаешь? Не всем везет быть убитыми чудовищами.

Клара кивнула, соглашаясь, потом открыла рот, чтобы сказать что-то снова. Но замерла, когда дверь позади нее с треском распахнулась. Огромный мужчина с тонкими и прямыми рыжими волосами, которые падали ему на плечи, ворвался внутрь. Он был одет в куртку из овчины и выглядел абсолютно сбитым с толку. За ним следовала женщина с крашенными в похожий тон волосами, впрочем, у корней виднелась седина. Ее лицо было сплошь покрыто красными пятнами, будто она плакала или пила. Вероятнее всего, и то и другое.

— Кто это, твоя новая подружка? — съязвила мать Дианы.

— Здравствуй, Рокси, — попыталась начать разговор Кэкстон.

Она взглянула на высокого рыжего мужчину.

— Ох, Элвин, мне так жаль.

Он кивнул огромной головой.

— Ага. Спасибо. Большое спасибо, — ответил он.

И огляделся вокруг, будто не вполне был уверен, где находится.

— Мне пора идти, — произнесла Клара.

— Господи, можете меня не стесняться, — глумливо фыркнула Рокси Перфлит Лоре. — Быстро работаешь, верно? Одна еще остыть не успела, как ты уже со второй крутишь.

Клара скользнула мимо них без дальнейших комментариев. Кэкстон усадила Перфлитов и принялась объяснять, что произошло.

Диана умерла. Это было легко признать, опираясь на реальные факты. Кэкстон могла держать в голове эту информацию, могла обдумывать, разбирать с разных сторон. Она могла вычислить последствия, бумажную работу, которая предстояла ей. Например, придется отказаться от всех журнальных подписок Дианы. Ей нужно будет изменить договор страховки — сомнительный набор документов, которые позволяли Кэкстон оплачивать медицинские счета Дианы из ее собственной государственной страховки.

Впрочем, это не объясняло того, что она чувствовала. Крошечные песчинки жизни Дианы не отражали того, что произошло. Диана умерла Словно исчез один из цветов радуги. То, на что Кэкстон всегда полагалась, вокруг чего она выстраивала всю свою жизнь, прекратило существование.

Не боязнь одиночества и не потеря компаньонки беспокоили ее больше всего. А экзистенциальная дыра в ее представлении о мире. Диана ушла… навсегда… и это случилось очень быстро, за то время, которое требуется, чтобы произнести: Дианы больше нет.

Она пришла в себя по дороге домой, намного, намного позже, через час или два после заката. Рокси Перфлит приняла на себя положенные ей обязательства в больнице, убежденная в том, что лучше всех знает, как бы ее дочь хотела распорядиться своими бренными останками. Она отказалась допустить Кэкстон даже к планированию поминальной службы. Тело Дианы вернется в Боальсбург, где она родилась. Кэкстон тысячу раз слышала стоны и проклятия Дианы в адрес этого места, она миллион раз говорила, как она хотела уехать оттуда сразу, едва окончит школу. Но теперь ей предстояло остаться там навсегда.

За рулем — а Кэкстон была за рулем — ей нужно было сосредоточиться на вождении. Она следила за желтой разметкой на дороге и вскоре обнаружила, что глаза так и прилипли к ней, не в состоянии смотреть на что-либо другое. Она заставила себя проверить зеркала заднего вида и участок плохого обзора.

Диана умерла. Ей хотелось позвонить ей и поговорить о том, что произошло. Ей хотелось сесть на диван перед выключенным телевизором, всего на минуту, и поговорить о том, что все это значило для нее. Кому еще она могла доверить такие важные вещи? К кому еще она отправилась бы в первую очередь?

Дорога. Направо. Кэкстон глянула в сторону, когда навстречу ей с ревом пронесся грузовик с прицепом, мазнув по ее лицу светом фар. Она быстро заморгала, избавляясь от пятен перед глазами, и сосредоточилась на машине, спидометре и указателе уровня топлива На чем-то, что удерживало ее здесь и сейчас.

Элвин, наверное, второй человек во всем мире, который еще меньше понял, что произошло, был настолько добр, что довез ее до штаб-квартиры подразделения «Н», где она оставила свою машину. Она так и стояла тут с тех пор, как Лоре было приказано подняться на борт «Мясорубки». Она подошла и коснулась металлической шкуры патрульного автомобиля, будто он был особенной машиной, которая могла перенести ее во время, когда Диана была жива, а Лора еще не стала наполовину вампиром. Потом Лора обернулась, ибо почувствовала стоящего у нее за спиной Элвина. Его тело немного раскачивалось, то приближаясь, то отдаляясь, огромная масса, которая поворачивалась из стороны в сторону благодаря какой-то эмоциональной силе. Маячить, вот какое слово пришло ей на ум. Он долго маячил перед ней, нахмурившись, и наконец заговорил.

— Она действительно любила вас, — сказал он. — Она клялась в этом. Когда я впервые узнал, что она розовая, я готов был ее в порошок стереть, но потом она сказала, как любит вас, и я решил, пусть так и будет. Я хотел сказать, сердцу не прикажешь. Никогда.

— Думаю, да, — ответила она, не совсем понимая, чего он хотел.

Обняться? Помянуть сестру?

— Спасибо, что подвез, — сказала она, и он кивнул.

Вот и все.

Она сморгнула набежавшую слезу. О боже, дорога… ей нужно следить, куда она едет. Она только что проехала мимо поворота. Она притормозила и посмотрела назад. Сзади на дороге не было никого. Медленно, шурша гравием, она сдала назад, пока не вернулась на нужный поворот. Потом она доехала до дома, больше ни на миг не теряя чувство времени. Заглушила двигатель. Фары погасли, и все погрузилось в темноту. Она сидела в остывающей машине и смотрела на темный дом. Диана, ожидая ее, всегда оставляла свет включенным.