Остаточная деформация - Катерина Терешкевич

шевеление, пропустив вперёд щуплого человечка на голову ниже Берта. Человечек был одет в какую-то серятину, но раззолоченный начальник послушно отодвинулся с его пути.

— Феррум? — восторженно завопил щуплый, тыча пальцем в Бертов меч. — Феррум?!

Берт всмотрелся в лицо вопрошавшего и обмер. Глубоко посаженные чёрные глаза, почти строгий перпендикуляр линии сросшихся бровей и прямого длинного носа. Характерный изгиб верхней губы… Ошибиться невозможно, хотя очень бы хотелось.

— Джонас? Становитель Джонас?!

Паола

Земля пульсировала — теперь отчётливо. Айрин захрипела и подползла к воде. Пила долго, захлёбываясь и отплёвывая водоросли. В реке кишела смутная ночная жизнь, и йорни чувствовала её гораздо лучше, чем в прошлый раз. Процесс шёл действительно быстро.

Она вернулась к бревну и трясущимися пальцами запихала в рот таблетку питательного концентрата. Таблетки оставил Пети, уверяя, что одной достаточно взрослому мужчине, чтобы быть сытым целый день. Айрин сжевала уже три, хотя только-только рассвело. Почти безвкусные лепёшечки унимали рези в желудке, пусть и ненадолго. К сожалению, на выворачивающую боль в мышцах и суставах никак не влияли. Однокрылый сказал, что утром будет легче, ну, должно быть легче, но пока только досадно саднили глубоко загнанные под кожу предплечий перья. Айрин считала, что это блажь, глупость и сплошной травматизм, но Пети на что-то надеялся. Напирал на невероятные качества гельских технологий и вообще морочил голову. Зато он вправду знал Стёпу куда лучше, чем знала одна очарованная дура. Они поговорили о нём, повспоминали, будто плохого ничего не случилось, а хорошее осталось. Словно попрощались. Айрин чувствовала, что однокрылому это тоже было очень нужно.

Вибрация грунта напоминала очень дальнюю канонаду. Одно из двух — либо Древо рассыпается в труху, либо из Трещины лезут и лезут новые воины. Айрин медленно жевала пресный концентрат, вспоминая вкус мёда, который вечность назад принёс ей влюблённый Берт. Она улыбалась ярким образам и удивлялась, что может радоваться и на что-то надеяться. Ей нужна вся сила, чтобы защищать Грааль как можно дольше, если таки полезут. Она солдат, она не умеет думать иначе, зато умеет терпеть боль и не поддаваться страху.

Айрин вытянулась на влажной траве, стараясь дышать ритмично и по правилам — четыре коротких вдоха и один медленный выдох на четыре счёта. Солнце поднималось по своей вечной тропинке в небе, постепенно заливая поляну желтоватым теплом. Йорни отстранённо наблюдала, как тонет в этом тепле — от ступней к коленям, бёдрам, талии… Когда лучи добрались до плеч, она согрелась и заснула под далёкое и убаюкивающее колебание Паолы.

Проснётся примерно через час, от дикого жжения. Когда же попытается выдрать к ёжикам треклятые перья из покрасневших и распухших рук, то обнаружит, что без ножа не обойтись — вросли. А парочка помельче растворилась в её плоти без следа.

Нулевая точка

Становитель Джонас оказался своим в доску парнем. Поверил Берту сразу. Умный, бойкий, смешливый и приветливый, он подливал гостю разбавленное кисловатое вино, подкладывал свежайший рассольный сыр, поджаристые лепёшки и сочнейший виноград, от чьей сладости слипались губы. И говорил, говорил почти без остановок — громко, размахивая руками. К счастью, Джонси понимал язык, вложенный Берту в голову до трансформации. У Берта от его трескотни дурел, и не скорость изложения была виновата. Просто сыпалось песочком всё, бывшее раньше незыблемым гранитом. Начиная с того, что легендарный Становитель никогда не был гелом.

— О чём ты, бамбино, какие крылья? В моём родном Милане море голубей, но в моём роду — ни одного! — Джонси захохотал, удивительно громко для своей хлипкой комплекции. — И ни одного крылатого… Да, Авессалома, чёрта рыжего, я знаю. Как не знать, если по его милости я здесь? Но ты не думай, рагаццо, я не в обиде, сам напросился. Здесь, конечно, не Эдемский сад… Меня привили от всего, но, Мадонна, страшно подумать, если зубы заболят. А пока что здесь лучше, чем там. До ближайшей серьёзной заварухи лет тридцать как минимум. Энси меня любит, я уживчивый, полезный и вообще. Что? Да, излучатель со мной. Но такая маета с источником тока, ты себе не представляешь, Берти. Сперва я собрал Вольтов элемент, но его мощности не хватило. Потом чуть не сдох, пытаясь объяснить кузнецу, как выглядят детали от динамо… Какой осмий, о чём ты? Батареи солнечные брал, но поплавились почему-то, дьябло! Но ничего, я нашёл недалеко развалы сегнетовой соли и почти наладил водяное колесо. Ещё чуть-чуть — и заработает! Клянусь святым Себастьяном!

— Не надо, — торопливо вклинился Берт в микроскопическую паузу. — Я затем и пришёл. Не надо колесо! И излучателя тоже.

Джонси на миг застыл с открытым ртом, но справился:

— Всё зря, бамбино? — тихо спросил он. — Ничего не вышло?

— Н-нет, мистер Джона… Джонси. Всё получилось. Но есть побочные эффекты.

— Рассказывай.

*

Не засыпалось. Дикая, изматывающая усталость бесконечного дня не помогала ни на грошик. В кои-то веки чистая удобная постель, отмытые кожа и волосы, сытость, покой и безопасность — не помогали. Выполненная миссия — в ту же бездонную яму бессонницы.

Всё не так. Всё.

Расы гелов не было до Дня становления. И Гелио не было. Была какая-то жуть, про которую Берт побоялся расспрашивать, а Джонси не хотел говорить сам. Упорно обходил, болтая о чём угодно. Не скрывал только, что сбежал оттуда в дикие времена и не жалел, даже не стыдясь проявленной трусости… Ну, это он сам сказал, что струсил, а Берт не считал трусостью прыжок в непредсказуемую неизвестность ради будущего зыбкого блага. То есть несложно понять, что без гена бабли не будет ни гелов, ни йорнов, ни прекрасного города Солнца размером с планету. Святые ёжики, что будет с гелами, если они узнают, что живут, по сути, в ветви? И сами, соответственно, иферы? Какая это будет катастрофа?!

Джонси, судя по всему, понял сразу, поэтому не расколотил излучатель молотком, а обещал подумать до утра. Он вообще умный, не хуже Пети. Успел потихоньку набрать неслабую такую власть в доме правителя, вовсю командовал служителями и домочадцами… Кажется, энси Вавилона доверял ему, почему бы одному запутавшемуся, уставшему гелу тоже не поверить?

Или наоборот, надо немедленно действовать?!

А как?

Он может, невидимый и неслышимый людьми, пробраться к Джонси, найти излучатель и таки расколотить молотком. Да что молоток, просто запустить в нутро прибора ставшую стальной руку и сжать кулак. А может, надо украсть, унести за пределы Бабилона и установить самому, пожертвовав несколькими перьями из крыльев, что отрастут через недельку? На вершину холма с Граалем, например? Ничуть не хуже Башни, которой нет.

Берт