Год в Ботсване - Уилл Рэндалл

Взвизгнули тормоза, и мы решительно остановились. Я вздохнул, и при взгляде на отражение в витрине универмага мысли мои унеслись прочь. По саванне Ботсваны, проплывая на фоне платьев для коктейлей и хай-фай дисплеев, катилась Старая Королева-Мама. Повсюду, под сенью колючек мопане и баобабов, кормились животные, неотъемлемая декорация моего пребывания в Африке. Они столь живо приблизили меня к миру дикой природы — миру, поначалу казавшемуся невероятно чуждым. Теперь же, в самом центре цивилизации, мне казалось, что жизнь без него я едва ли вынесу. Африка, подобно опытной соблазнительнице, как однажды заметила Карен Бликсен[74], «отдается вам, когда вы уже собираетесь покинуть ее». Только теперь я осознал, насколько прочно вплелся в ткань жизни в Касане.

Вглядевшись, я различил в кузове грузовичка обращенные к ветру лица детишек — лица «Касаненских Куду», моей команды, моего класса. Без всяких сомнений, они двигались к своей новой победе, своему футбольному триумфу. В зеркальном стекле отражалось каждое лицо, запечатленное мною в момент, когда я в последний раз их видел: мои подопечные радовались результату матча с высокомерной Начальной школой Виктория-Фоллз. Вот Ботле, довольно зевающий, с удобно сложенными на животике руками, радостно скачущая Глория, восторгающийся Кортни, серьезный Блессингс. Я вижу спокойное лицо Олобогенг, хихикающих Долли и Скайи, Китти и Стеллу, Хэппи и Китсо, я вижу, как грустно улыбающийся Артур обнимается со своими новыми закадычными друзьями Хакимом и Ху.

Хотя в памяти моей они такими и останутся, пока мы вновь не встретимся, в реальной жизни дети эти, конечно же, повзрослеют, чтобы достигнуть — и я не испытываю в этом ни малейших сомнений — того, что было за пределами возможностей их родителей и родителей их родителей. Главным образом потому, что они имели счастье родиться в обществе, основанном на принципах справедливости, в стране, где честное правительство всячески стремится предоставить своим гражданам образование, которое позволит им быть конкурентоспособными и на мировой сцене. Это страна, решительно настроенная на успех, нация, уверенно пытающаяся отбросить шаблон несостоятельности, навязанный Африке Западом. И эти дети, я надеюсь, будут среди первых на континенте, кто отринет стереотипы прошлого, кто гордо выпрямится во весь рост.

Когда мои ученики исчезли в сказочном мире рождественских каникул, я обнаружил, что в последний раз протираю свой стол. Я как раз тщательно заворачивал рисунки, сделанные «специально для мистера Манго», и убирал их в конверт, дабы по дороге домой с ними ничего не случилось, когда из-за двери мое внимание привлек уже знакомый зов на сетсвана: «Коко, rre koko!»[75] Открыв, я увидел делегацию приветливо улыбающихся учителей и родителей в сопровождении Габамукуни и Элизабет. Можно им войти?

Когда посетители наконец ушли, снова пожелав мне всего хорошего, были они, я думаю, порядком разочарованы.

— Gosentle, rre! — бормотали они. — Go, sentle[76].

— Go siame[77], — желал я им в ответ.

Ммэ Сичилонго, которую уполномочили вести переговоры, потихоньку спросила меня — миссис Кранц при этом утвердительно кивнула, — не хочу ли я остаться на директорской должности постоянно, ибо кандидатуры лучше не найти. Обычно лесть производит на меня глубокое впечатление, однако на сей раз я вынужден был покачать головой и отклонить предложение. Как бы я ни наслаждался этим африканским приключением, сколько бы пользы оно мне ни принесло, в действительности я, как теперь мне стало понятно, приехал в Касане, чтобы избежать склеротического эффекта ответственности — сохранить безопасную дистанцию от столов и картотек, правил и указаний, счетов и бланков. И теперь, наверное, настало время снова отправиться в путь. Мое собственное образование едва только начало формироваться.

Несмотря на то что их постигло разочарование, впоследствии все сотрудники школы остались довольны приглашением на должность директора некоей дамы из Замбии, которая имела двадцатилетний стаж управления учебными заведениями. Со своей «старомодной африканской фигурой» и проницательным, но добрым взглядом, она, не сомневаюсь, вполне справится с будничным руководством маленькой школой.

Конечно же, я сожалел о своем решении. Каждый день, пока я буду заниматься «обычной деятельностью» в Англии, меня будут заставать врасплох воспоминания о жизни в Касане, об обширных просторах Калахари, симпатичных экзотических тварях, с которыми я сталкивался каждый день. Но с наибольшим теплом я буду вспоминать людей, с которыми познакомился в Ботсване, — и особенно, конечно же, «Касаненских Куду».

— И запомни, платные зоны ни хрена не помогают, — никак не унимался таксист. — А нашему мэру, чтоб его черт побрал, все пофиг. Он на метро ездит. А у них там в Африке есть платные зоны?

Я со стоном закрыл глаза — но за миг до этого на главной витрине универмага «Селфриджез» я заметил огромного серого слона со сверкающими бивнями, поднимающего могучую голову. А когда мы двинулись дальше в потоке закопченных лондонских автомобилей, я увидел, как он поднимает хобот и трубит. И звук этот отозвался в моем сердце.

Путешествуя по югу Африки, я повстречал так много прекрасных, добрых и благородных людей, что всех их здесь просто невозможно перечислить. Впрочем, несколько человек, так сказать, помогли мне лечь на курс, и без их содействия я никогда бы не оказался в Касане. Так, в Кейптауне мой друг Шеф Дилье помог мне стать на ноги, а Фил направил мои стопы в нужную сторону. В Девоне Тоня Крукшенк представила меня Майку и Джейн Бингам, именно через них я и познакомился с семьей Фримэнов в Палапье, благодаря которым обрел глубокое понимание жизни Ботсваны.

Я также премного благодарен всем своим друзьям и знакомым (увы, перечислить их всех здесь невозможно), кто оказывал мне столь теплый прием в Касане: семье Ранкинов, Хизеру Карр-Хартли и всем коллегам, благодаря которым преподавание в школе «Nokya уа Botselo» обернулось сущим удовольствием. Меня с неизменным радушием принимали Кибонье и Саймон Хили, и я очень скучаю по их чудесной компании. Благодаря Энди и Гей Макгрегорам, а также моему крестнику Джейми я совершил одно из самых памятных путешествий в своей жизни, пережил массу веселых моментов и, наконец, обзавелся весьма удобным домиком на колесах на Блэк-Айл для писательства. Спасибо вам всем.

В те редкие моменты, когда путешествия таки утрачивают всю свою притягательность, очень здорово взять и поехать в «Эксленд», где меня неизменно принимают с особой теплотой. Моя семья, без всяких сомнений, все так же рассудительно и великодушно оказывает мне поддержку. Я просто счастливчик.

Ричард Бесвик, Тамсин Берриман и Кирстин Брэйс из «Абакуса», а также мой суперагент Кейт Хордерн по-прежнему присматривают за тем, как вращается колесо моей Фортуны, и без их поддержки, советов и удивительно доброго юмора процесс написания этой книги мог бы оказаться далеко не столь приятным.