Мистерии Осириса. Древо жизни - Кристиан Жак

Сесострис и его малый совет только что выслушали проект указов, составленный Медесом. Медес попытался как можно вернее передать мысль монарха, избегая задевать правителей провинций Уакха и Саренпута, бывших отныне явными сторонниками фараона.

— Кто-нибудь желает внести замечания или исправления?

Никто из членов совета Великого Дома не взял слова.

— Значит, эти указы приняты. Пусть их разошлют по всей стране.

— Каким путем это сделать, Великий Царь?

— Возвращайся в Мемфис и используй почтовую службу.

Внутренности Медеса свело от страха.

— Если мой корабль будет перехвачен правителями провинций, я...

— Ты отправишься на торговом корабле, зафрахтованном Саренпутом, и доберешься до столицы без помех.

В продолжение большей части пути Медес не мог есть ничего, кроме хлеба и воды. В каждую секунду он опасался, что на него нападет враждебное войско или остановит дотошный контроль представителей провинциальных властей.

Но судьба оказалась к нему благосклонной, как это и предсказывал фараон Сесострис.

Спешно Медес забежал в свой кабинет, где собрал своих основных сотрудников и приказал им действовать, не мешкая. Наказание последует за малейшую задержку. Государственная служба не является пожизненной привилегией. Нужно постоянно доказывать, что ты ее достоин, и заботиться об исполнении своего долга.

Медес, как закоренелый трудяга, быстро выводил на чистую воду лентяев и немедленно их увольнял. В этот вечер, как обычно, он последним уходил из управления и воспользовался этим, чтобы взглянуть на то, как ведется текущая работа. Вот, опять приходится поправлять плохо свернутый папирус, а вот чернильные пятна на новой табличке! С завтрашнего дня виновным придется искать себе новое место! В эти несколько месяцев Секретарь Великого Дома собрал лучшую команду писцов во всем Мемфисе, доказывая тем самым фараону Сесострису свои заслуги. Как фараон сможет с недоверием относиться к такому ревностному чиновнику?

К себе домой Медес не пошел.

Убедившись в том, что за ним никто не следит, он отправился в порт и стал петлять по запутанным улочкам, где легко было заметить какого-нибудь постороннего зеваку.

Вследствие его высокого назначения и миссии по инвентаризации храмов, которой требовал Сесострис, поле для маневра сократилось у Медеса почти до отрицательных величин. Его тайные богатства, лишенные незаконных вливаний, застыли в прежнем объеме. Конечно, благодаря своему инстинкту, он незамедлительно обнаружил новую лазейку, которая была, без сомнения, более прибыльной, но зато и более рискованной, потому что зависела от хитрого и бесчестного посредника. Медес должен поставить его на место и вместе с тем не лишить желания работать.

Богатый двухэтажный дом его посредника скрывался в довольно бедном квартале. У входа охранник.

— Я немедленно хочу увидеть твоего хозяина.

— Его нет дома.

— Для меня он — дома. Покажи ему это.

Медес дал охраннику небольшую кедровую дощечку, на которой был изображен иероглиф в виде дерева.

Ждал он недолго. Низко кланяясь, охранник пригласил его войти в дом.

Хозяин, одетый в длинное пестрое платье, сильно надушенное и напоминающее покроем тяжелую амфору, сам шел навстречу гостю.

— Мой драгоценный друг, какая огромная радость принимать вас в моем скромном жилище! Входите, входите, прошу вас!

Ливанский негоциант пригласил Медеса в гостиную, в которой находилось слишком много экзотической мебели. На низких столиках стояли вазы со сластями и сладкие напитки.

— Я как раз закусывал перед обедом. Не желаете ли присоединиться?

— Я тороплюсь.

— Хорошо, хорошо... Хотите поговорить о делах?

— Вот именно.

Ливанцу вовсе не понравилась такая спешка, но, чтобы укорениться в Египте, нужно было подчиняться.

— Когда будет поставка? — спросил Медес.

— Наш корабль придет на следующей неделе. Надеюсь, что все необходимые разрешения будут выданы.

— Я этим занимаюсь. Груз?

— Первосортный кедр.

В Египте не хватало леса, и его приходилось импортировать. Лучший лес продавался по высокой цене. Уже давно Медес изучал каналы с надеждой извлечь из них максимум прибыли. И еще нужно было найти негоцианта, который бы разделял его взгляды и был бы достаточно ловким, чтобы довести дело до конца.

— Как организована твоя торговая сеть?

— Наилучшим образом, господин, наилучшим образом! У меня есть надежные контакты в этом районе, и я предлагаю лес по цене вполовину ниже официального курса, зато оплата вперед! Поскольку этого леса в документах никогда не было и он не фигурирует ни на одном счете, ни у покупателя, ни у продавца не будет проблем. Ваши соотечественники любят добротные материалы и, не колеблясь, выписывают их, заказывая даже тайно. Потом дерево используют при строительстве домов или отдают искусным столярам, которые делают из него изысканную мебель.

— Если это первое дело будет успешным, за ним пойдут и другие.

— Будьте в этом уверены! У меня лучшая команда профессионалов, они — преданные и молчаливые люди.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что без моих усилий успех предприятия был бы невозможен?

— Вы — архитектор этого предприятия, я это хорошо понимаю. Я вам чрезвычайно благодарен и...

— Три четверти доходов — мне, четверть — тебе.

Сердце ливанца, казалось, оборвалось. Только долгие годы и огромный опыт позволили ему сохранить внешнюю улыбку, хотя внутренне он готов был задушить этого невиданного вора.

— Обычно, господин, я...

— Эта ситуация — необычная, и ты мне обязан всем. Благодаря мне для тебя открылся египетский рынок, и ты станешь очень богатым. Поскольку ты мне симпатичен, я с тобой более чем благоразумен.

— Я вам очень признателен, — горячо заверил ливанец.

— Никогда никому обо мне не говори. Если совершишь неверный шаг, я тебя арестую за мошенничество. И твое слово против моего ничего весить не будет.

— Рассчитывайте на мое молчание.

— Люблю поговорить с умным человеком. До встречи, скоро отпразднуем наш первый успех.

Медес не испытывал никакого доверия к ливанцу и наблюдал за каждой фазой этой операции, которую он остановит при первом же инциденте. Теперь же этот негоциант так глубоко заглотил денежную наживку, что, может быть, и станет серьезным партнером.

Жергу был пьян.

В ожидании Медеса он поочередно опустошал кувшины с крепким пивом, которые требовал у недовольного слуги. Скрепя сердце, слуга повиновался: он был обязан исполнять требования этого грязного типа, которого так ценил его начальник.