Мистерии Осириса. Древо жизни - Кристиан Жак

— У тебя был прекрасный учитель! Но нужно подумать о твоей экипировке.

— Разве вы не вернете мне мои инструменты?

— Разумеется, да! Я говорю о другой экипировке — о той, что состоит из знаний, которые необходимы, чтобы проходить через двери, получить лодку у перевозчика или счастливо избегнуть большой сети, которая ловит души плохих путников. Без этой науки ты станешь лишь обычным писцом.

— Где я могу приобрести это знание?

— Ищи сам, мой мальчик! Учеба в школе — одно, а постижение ремесла — другое. Разве не говорят, что лучшие ремесленники сами делают свой инструмент?

Смущенным вышел Икер из Кахуна. Почему управитель города сказал такие загадочные слова? Почему он приоткрыл перед ним существование таинственного знания, которое к тому же недоступно? Как и генерал Сепи, и правитель провинции Джехути, он также прятался за маской. Но это новое испытание не приводило юношу в отчаяние, напротив: если ему действительно протягивали шест, он за него ухватится, чтобы не утонуть в реке. А если речь идет лишь об иллюзиях, то он их рассеет.

Стражник дремал на пороге тюрьмы, засунув руку за перевязь.

Икер тронул его за плечо, стражник подскочил.

— Чего тебе?

— Я пришел за своим ослом.

— Это не тот громадина с головой тверже гранита и с неукротимым взглядом?

— Твое описание мне кажется верным.

— Ну, тогда посмотри, что он мне сделал! И он ранил трех других стражников, кусался, брыкался!

— Это нормально, потому что он слушается только меня. Отпусти его.

— Поздно.

— Как, поздно? — спросил Икер, и сердце его сжалось.

— Начальник решил забить этого дикого зверя. Понадобилось не менее десяти человек, чтобы его связать.

— Куда его повели?

— На пустырь, за тюрьму.

Икер побежал так быстро, как только мог.

Северный Ветер лежал на боку, его ноги были связаны веревками, а те привязаны к кольям. Жрец занес над ним жертвенный нож.

— Стойте! — крикнул во всю мочь писец.

Все обернулись. Осел с надеждой всхрапнул.

— Это животное опасно, — сказал жрец. — Нужно искоренить его злую силу.

— Этот осел принадлежит мне.

— Может, у тебя и документ есть, который это доказывает? — с иронией спросил старший стражник.

— Тебе хватит документа за подписью управителя Кахуна?

Стражник был вынужден подчиниться.

Икер выхватил из рук жреца нож и освободил своего товарища.

Понимая, что Икер второй раз спас его от верной смерти, Северный Ветер лизал ему руки.

— Пойдем, Северный Ветер. Мне много нужно рассказать тебе.

Икер протер глаза.

— Это именно здесь? — спросил он у интенданта управителя, который привел его к великолепному дому в одном из кварталов Кахуна, где находились самые большие жилища.

— Херемсаф, твой непосредственный начальник, согласен поселить тебя у себя. Не слишком доверяйся ему, у него сложный характер.

Этот город не был похож ни на один другой. Квартал, раскинувшийся на десятке гектаров, был отделен от западного квартала стеной из обожженного кирпича. Через него проходило с десяток параллельных улиц. Большая оживленная магистраль шириной в девять метров пересекала город с севера на юг. План был, по всей вероятности, задуман и исполнен архитектором, который любил ясность и четкость.

Интендант постучал.

У открывшего дверь человека была неприветливая внешность. Однако его мрачное квадратное лицо украшали элегантные, идеально подстриженные усы.

— Вот Икер, писец, назначенный в снабжение. Он...

— Я знаю, что нужно будет делать ему и что нужно делать мне, интендант.

Интендант поспешил уйти, пока Херемсаф рассматривал Северного Ветра.

— Это что такое?

— Мой осел, он...

— Я еще способен отличить осла от человека, даже если порой разница невелика. Зачем он тут?

— Северный Ветер возит мои письменные принадлежности.

— Откуда у тебя инструмент писца?

— Его мне подарил генерал Сепи, мой учитель из провинции...

— Мне известно, кто такой Генерал Сепи и в какой провинции он преподает. Когда он исключил тебя из своего класса и за что?

— Меня не исключали! Поскольку я был его лучшим учеником, господин Джехути поручал мне трудную работу.

— Даже самые осторожные допускают просчеты. В чем состояла твоя работа?

— Я составлял список положительных и отрицательных сторон потенциала провинции. Я детально изучил отчеты других писцов и составил для Джехути критическое описание.

Херемсаф пожал плечами.

— Ты слишком молод, чтобы тебе поручали такое деликатное дело.

— Уверяю вас, что...

— Я знаю профессию, а ты — нет. В действительности же тебе было поручено разобрать старые архивы. Ты должен научиться слушать, потоку что слушать — это лучше всего. Когда слух хороший, то и слова хорошие.

— Бог любит того, — добавил Икер, — кто слышит.

— Ты знаешь Максимы Птах-Хотепа? Тем лучше. В особенности не забудь вот о какой: невежда не слушает, он рассматривает знание как незнание и живет тем, от чего умирают. А теперь говори правду: почему ты хочешь работать в Кахуне?

— Потому что именно здесь формируются самые лучшие писцы царства.

— И ты хочешь стать одним из них! Тебе, без сомнения, ведомо, что жадность — худший из недостатков, неизлечимое зло, источник всех зол.

— Желать совершенствоваться в своей профессии — разве это жадность?

— Потом увидим. Ты уверен, что сказал мне все?

— На данный момент, да.

— Тебе повезло, у меня в стойле как раз есть место. Но туда я принимаю только трудолюбивых и дисциплинированных ослов. Те же требования я предъявляю и к тебе. Моя кухарка будет готовить тебе еду. И, напротив, моя служанка не станет заниматься уборкой твоей комнаты. Сам тщательно все убирай, иначе выгоню. Этот дом должен оставаться образцом частоты. В случае, если возникнут какие-либо проблемы, не спеши необдуманно разрешить их сам. Спросишь совета у меня и поступишь согласно моим инструкциям. Быстро устраивайся, мы уезжаем через час.

Когда Икер увидел свое новое жилище, он позабыл резкость своего нового хозяина. Комната была просторная, светлая, в ней были две циновки отличного качества, низкая кровать с изголовьем и подушкой, с простынями из тонкого льна — для лета, и из грубого — для зимы, сундуки для хранения вещей и два масляных светильника!