Мистерии Осириса. Древо жизни - Кристиан Жак

Несколько стражников преградили путникам дорогу.

— Военная зона, проход запрещен, — сказал старший по чину. — Кто ты и откуда идешь?

— Меня зовут Икер. Я писец из города Тота.

Стражник нехорошо улыбнулся.

— Не свисти! В твоем возрасте! Так я и поверил. А я, знаешь ли, главный генерал царского войска. У меня есть такая особенная черта: я вывожу на чистую воду врунов. Но, между нами, ты мог бы соврать и получше.

— Это правда. Я покажу вам документ, и он вас убедит.

В тот момент, когда Икер открывал одну из сумок, которые нес его осел, луки стражников натянулись и острие короткого ножа коснулось живота юноши.

— Не двигайся больше! Ты хотел взять оружие, а? Никто не ходит по этой тропе, только охрана. Кто тебе показал ее?

— Но вы же мне не поверите!

— Все же скажи.

— Шакал.

— Ты прав, я тебе не верю. Ты, вероятно, лазутчик из какой-нибудь шайки, которая хочет поворовать в нашем районе.

— Сами посмотрите в моей дорожной сумке! Там только письменные принадлежности, которые нужны писцу. Только, пожалуйста, поосторожнее с ними!

Стражник недоверчиво порылся в сумках подозреваемого. Он был разочарован: оружия не оказалось.

— Ну ты хитрец! А где твой знаменитый документ?

— Это папирусный свиток с печатью, он предназначен управляющему Кахуна. Печать поставил Джехути, правитель провинции Зайца.

— Если я сломаю печать, управляющий обвинит меня во вскрытии официальной почты. Если я оставлю ее в целости и сохранности, я буду вынужден поверить тебе на слово. Еще одна прекрасная западня! Ну ты весельчак! Я бьюсь об заклад: документ — поддельный. Но меня не проведешь! Людей вроде тебя я вижу насквозь.

— Прекратите говорить глупости и ведите меня к управляющему Кахуна.

— Ты думаешь, что он будет тратить свое время, чтобы принимать бродяг вроде тебя?

— Вы прекрасно видите, что я писец!

— Ты ведь украл эти инструменты? У кого?

— Мне их дал генерал Сепи.

— Не знаю такого. Ну, это все равно; ты можешь выдумать любое имя! Почему бы и не генеральское?

— Вы ошибаетесь. Все, что я вам говорю, — истинная правда.

— А все, что хочу знать я, так это вот что: ты действуешь один или с сообщниками?

Икер начал терять терпение, и стражник это понял.

— Никаких необдуманных шагов, малыш! В противном случае я продырявлю тебя, и все мои подчиненные будут свидетелями того, что я прав.

Их было слишком много, чтобы Икер мог их побороть, а бегал он недостаточно быстро, чтобы убежать от стрел лучников.

— Пусть управитель Кахуна сломает печать и прочтет это рекомендательное письмо. Тогда вы поймете свою ошибку.

— Ты мне уже угрожаешь? Тогда какое-то время проведешь в тюрьме.

— Вы не имеете права меня туда сажать.

— Ты думаешь?.. Наденьте на него колодки. Да поживее!

Три стражника набросились на писца и повалили на землю, заломили руки за спину, надели колодки и лишь затем подняли его.

— Что вы сделаете с моим ослом?

— Прекрасное животное, здоровое и сильное! Я найду ему применение.

— А мой инструмент?

— Мы обменяем его на одежду.

— Вы — вор!

— Не меняй местами наши роли, мой мальчик! Вор — это ты. И начальство меня похвалит за то, что схватил тебя вовремя. Когда несколько месяцев посидишь в вонючей дыре с такими же бандитами, как и ты, станешь покладистей. А потом несколько лет каторжных работ вернут тебе любовь к труду и хорошему поведению. Уведите-ка его, чтобы я его больше не видел.

Икер ни слова не сказал конвоирам, которые вели его в тюрьму, находившуюся за городом. Они бросили его в камеру, где уже сидели три вора — один молодой и двое старых.

— А ты-то что сделал? — спросил его молодой.

— Ничего.

— Я тоже. А сколько ты украл кур?

— Ни одной.

— Не бойся, ты можешь сказать. Мы такие же, как ты.

— Сколько времени вы уже тут?

— Несколько недель. Ждем, пока судья захочет нами заняться. К несчастью, он вовсе не мягкий человек. Мы рискуем получить по полной форме, учитывая, что мы здесь уже не в первый раз. Когда признаешь свою вину и делаешь вид, что раскаиваешься, он выказывает чуть больше снисхождения. И если ты не привык, тебя это потренирует.

— Я — писец и никого не обворовывал.

Один из стариков приоткрыл глаз.

— Писец в тюрьме? Ну тогда ты, должно быть, большой преступник! Расскажи нам.

Икер устало сел в углу камеры.

— Оставим его в покое, — сказал молодой.

Икер потерял все, но отказывался предаваться отчаянию.

Не попал ли он в новую западню? Нет, ведь его вел шакал Анубиса. И речь здесь лишь о недоразумении. Даже если для того, чтобы оно развеялось, нужно какое-то время, и юный писец добьется своего.

Дверца камеры с грохотом отворилась.

— Ты! — сказал стражник Икеру. — Вставай и иди за нами.

— Куда меня отправят?

— Там увидишь.

Трое тюремщиков повели его вдоль здания тюрьмы, но, к большому удивлению Икера, деревянные колодки ему не надели.

— Меня освободят?

— Нам приказано доставить тебя к начальству. Если попытаешься сбежать, убьем.

Надежда на лучшее будущее улетучилась. «Начальство» означало для Икера новое тяжкое осуждение: без сомнения, ему грозят несколько лет каторжных работ на медных рудниках или в каком-нибудь крохотном оазисе в Западной пустыне.

Один против троих — можно было рискнуть! Но нужно, чтобы стражники хоть чуть-чуть отошли в сторону, чтобы у Икера была возможность от них оторваться. Увы! Это были честные парни, профессионалы, и они ему этого шанса не оставили.

Икер увидел город Кахун — прямоугольник 390 на 420 метров, огражденный крепостной стеной высотой в шесть метров и шириной в три. Главные ворота находились в северо-восточном углу стены. У ворот на сторожевом посту стояли четверо военных.

— Вот, привели вам заключенного.

— Хорошо, им сейчас займутся, — сказал старший чин, подозвавший двух своих людей.

Солдаты, более крепкие на вид, чем стражники, были вооружены дротиками. Если они хорошо ими владеют, то Икеру далеко не уйти. Юноша все же решил отказаться от побега.