Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка - Стивен Бирмингем

и Шифф поставил непреложное условие: Феликс не сможет заполучить Фриду, если не получит в придачу Kuhn, Loeb. Когда Феликс готовился к отъезду из Германии в Нью-Йорк, отец отозвал его в сторону и сказал: «Сын мой, у меня к тебе одна просьба». Феликс был уверен, что отец собирается заставить его пообещать вернуть молодую жену в Германию или, по крайней мере, попросить его соблюдать диетические законы. Но отец сказал: «Не бери с собой ледяные напитки, которые портят пищеварение американцев и заставляют их ехать в Карлсбад за лекарством». Феликс приехал в Нью-Йорк в 1895 году и сразу же приступил к работе.

Отношение Шиффа к будущему зятю не сильно смягчилось в период «ухаживания». Он устроил все так, что молодые супруги практически не видели друг друга. А когда они все же встречались, то находились под надежной охраной. Он по-прежнему заботился о невинности Фриды и запрещал и ее матери, и бабушке говорить о «некрасивых» истинах.

Тереза Шифф подчинялась мужу, но у бабушки Бетти Лоеб были свои соображения. Она увлеклась сестринским делом и акушерством и приобрела репутацию «продвинутой» женщины. Бетти даже открыто читала романы Золя! На ее книжных полках за закрытыми стеклянными дверцами стояли книги, посвященные физической стороне брака, и она была полна решимости поговорить с Фридой. Но Джейкоб узнал об этом и отказался пускать Фриду к бабушке без присутствия третьего лица. Однажды днем Бетти Лоеб все же удалось оставить Фриду наедине и сказать ей: «Это нормально, что девушка расстраивается и нервничает в такой момент. Быть помолвленной — это неестественно. Девушка должна быть либо совсем не помолвлена, либо замужем». Это помогло, но ненамного.

Лихого молодого человека, которому предстояло жениться на прекраснейшей принцессе, в немецком еврейском обществе называли «Черным принцем». По мере приближения дня церемонии в семье Шиффов нарастало напряжение. Свадьба должна была состояться дома, в доме 932 по Пятой улице, и к прочим сложностям добавилось сообщение кейтеринга о том, что в доме может разместиться не более 125 гостей, а за неделю до свадьбы согласились 145. Якоб Шифф принял провидческую позу и объявил: «Двадцать не придут». Позже Фрида Шифф Варбург писала: «Как всегда, его прогноз оказался верным. За два дня до церемонии умерла миссис Джеймс Селигман, и вся ее семья, насчитывавшая ровно двадцать человек, не смогла приехать»[27].

Брак Фриды Шифф и Феликса Варбурга называли «династическим», и он действительно представлял собой консолидацию власти Kuhn, Loeb. Здесь были все — и Соломон Лоеб, который основал фирму, но несколько лет назад полностью отошел от дел в пользу своего зятя, отца невесты. Был и старый партнер Соломона, Абрахам Вольф, чья дочь Адди была подружкой невесты и которая — еще одна свадьба Kuhn, Loeb — очень скоро должна была выйти замуж за другого партнера, Отто Кана. Был и сын Соломона, Моррис, не банкир, но в том же году женившийся на дочери Эйба Куна, Эде, еще одной подружке невесты. Тетя невесты, Нина Лоеб, была подружкой невесты, а Пауль Варбург приехал из Германии, чтобы быть шафером своего брата. Эти двое впервые встретились на свадьбе и полюбили друг друга, что дало Соломону еще одного зятя в фирме, Нина стала невесткой своей племянницы, а Пауль Варбург — дядей своего брата.

Поскольку Шиффы принадлежали к двум общинам, Temple Emanu-El и Beth-El, церемонию проводили два раввина — доктор Густав Готтейл и доктор Кауфман Колер. Это было блестящее событие, но деловой подтекст союза почти затмил счастье молодоженов. Пока женщины рассуждали о том, насколько Феликс подходит на роль мужа, мужчины рассматривали его перспективы в качестве партнера. Но самым исторически значимым фактом было то, что Фрида Шифф одержала первую победу над отцом и сумела выйти замуж за любимого человека.

Из дома супруги отправились на площадь, где Феликс в нервозности забыл зарегистрировать свою невесту. Оттуда они отправились в короткую поездку в Вашингтон, где Фрида, нервничая, поняла, что впервые в жизни осталась без личной горничной. Столкнувшись с проблемой упаковки чемоданов и не зная, как начать, она разрыдалась, и Феликсу пришлось помогать ей, мужественно сражаясь с незнакомыми кринолинами. Они вернулись в Нью-Йорк, чтобы сесть на пароход S.S. Kaiser Wilhelm II и отправиться в круиз по Италии, но на этот раз Якоб Шифф поручил сопровождать Фриду одной из личных горничных своей жены, Гермине. Гермина оказалась весьма непростой. Феликс Варбург говорил: «Я провел свой медовый месяц с немецкой гувернанткой». Гермина не позволила Фриде надеть на корабль ничего из своего туалета, чтобы платья были свежими для Италии, где их должны были встретить старшие Варбурги, и ругала Фриду всякий раз, когда на ее платье появлялось пятно. Кроме того, возможно, по указанию Якоба Шиффа, она не позволяла молодоженам побыть вместе наедине. Она вечно суетилась в каюте и, похоже, была недовольна тем, что ей не предоставили соседнюю каюту. Тем не менее, Фриде и Феликсу удавалось найти время, чтобы побыть вместе. Во время медового месяца Фрида Варбург забеременела первым ребенком, как и ее мать.

Фрида обрадовалась этой новости и сказала матери, что верит в молодые браки, и «если это будет мальчик, то, как только он станет достаточно взрослым, чтобы жениться, я уберу ковер в его комнате, уберу его кровать и заставлю его спать на раскладушке», чтобы заставить его вылететь из гнезда. Тереза Шифф с неодобрением посмотрела на него и объявила, что, напротив, она превращает верхний этаж дома 932 по Пятой улице в холостяцкую квартиру для Морти: «Так что мой сын может оставаться со мной столько, сколько захочет».

Во время свадебного путешествия Фриды ее отец написал:

Дорогие дети,

Вы не вернетесь домой, не получив от меня хотя бы одного письма, но поскольку я часто телеграфировал вам [используя, разумеется, франкировочную привилегию Western Union], полагаю, вы в любом случае удовлетворены.....

«Удовлетворен». На этой жесткой ноте он, кажется, осознает, насколько бесчувственно звучит, и вдруг тон письма меняется, ослабевает, расширяется, позволяя проявить еще немного сердца, когда он стремительно продолжает:

...Мне нет нужды говорить вам, как мы с дорогой мамой счастливы в вашем собственном молодом счастье, которое, дай Бог, может длиться долгие годы, не омрачая его ни одним облачком, а если придут испытания, без которых едва ли существует человеческая жизнь, ваша глубокая любовь друг к другу даст вам силы вынести все, что Бог предназначит вам».

Когда молодые Варбурги вернулись в Нью-Йорк, они поселились в гостинице, пока достраивался их первый дом. Но Джейкоб, расстроенный известием о состоянии