Небо цвета надежды - Амита Траси

Аша хихикала и глядела на меня широко открытыми глазами, а я вспоминала, как мы с аммой ходили по воду, стирали одежду и стряпали. О печальном я умалчивала – вспоминать об этом мне было непросто, а она все равно не поняла бы. Потом я рассказала ей и о Таре: как мы познакомились, как она пришла мне на помощь, когда мне не на кого было положиться, как она вытащила меня из страшного кризиса.

– Амма, а что такое «кризис»? – спросила Аша.

– Я как-нибудь расскажу тебе, когда вырастешь.

– А то, отчего многие тут кричат, – с тобой тоже это делали? – Она вгляделась в мое лицо.

Я старалась удержаться от слез. А я-то убеждала себя, что она ни о чем не подозревает! Даже смешно – ведь вся наша жуткая жизнь была как на ладони. Разве могла она чего-то не знать? И тем не менее мне хотелось, чтобы она не знала.

– Амма… – Она потянула меня за руку, требуя ответа.

Я вернулась к прежней теме – стала рассказывать ей о годах, проведенных с Тарой, о террасе, где та учила меня читать, и о том, что добрее девочки я не встречала.

– Но, амма, ты же сейчас не читаешь.

– Я… у меня просто руки не доходят. Но если ты встретишь Тару, попроси ее и тебя научить.

– И она научит?

– А ты попроси. Когда встретишь мою Тару, крепко держи ее за руку, не отпускай, – сказала я, зная, что никогда больше не увижу Тару. Но сила мечты безгранична. Она так долго помогала мне выжить. Пусть и ей поможет. Я знала – однажды небо засияет. Не дожидаясь следующего вопроса, я принялась ее щекотать, а она визжала и хохотала… Впрочем, я понимала, что это ненадолго.

Каждый вечер Аша покидала меня до открытия борделя, а перед уходом сидела тихая и подавленная. Она надевала единственное платье, которое Арун-сагиб по моему настоянию купил ей, и собирала маленький рюкзачок, куда я клала бумагу и карандаши. Рюкзак Сильвия украдкой выпросила у кого-то из своих клиентов, а Мадам вопросов не задавала, решив, что это подарок Арун-сагиба. Каждый день я говорила малышке: «Когда вернешься, твоя амма будет ждать тебя здесь».

Каждый раз она недоверчиво смотрела на меня, словно подозревая, что мы больше никогда не увидимся, и кивала, а на глазах у нее блестели слезы. Куда ее уводили, я не знала. Однажды я поинтересовалась:

– Они запирают тебя в какой-то комнате?

Аша пожала плечами и принялась торопливо доставать из рюкзачка карандаши.

– Они тебя кормят? – часто спрашивала я.

Она кивала, но больше ничего не говорила. Когда она приходила ко мне по утрам, я понимала, что последние двенадцать часов она ничего не ела и не пила. Если у Мадам не было времени возиться с ней, она давала Аше таблетку снотворного с молоком, и малышка спала под койкой у меня в комнате. Приходившие ко мне мужчины, похоже, ничего не замечали. В такие ночи я радовалась, зная, что она рядом и что на следующее утро мы с ней проснемся в одной комнате.

Аше было уже шесть, когда однажды я дожидалась ее три часа. Ее наконец притащили ко мне, но дочка была без сознания.

– Она спит, – заявила мне Мадам, а охранники за ее спиной лишь молча смотрели на меня.

– Что вы с ней сделали? – закричала я, но дверь за ними уже закрылась.

Мы с Сильвией умыли малышку водой, после чего Сильвия спустилась вниз, согрела молока, влила его Аше в рот, и моя кроха мигом пришла в себя. Но этот случай словно пробудил меня. Ждать больше было нельзя. Времени почти не осталось.

– Чтобы дети не шумели, на ночь им дают наркоту и запирают в каморке на нашей же улице. Видно, переборщили с дозой, – вздохнула Сильвия, усаживаясь на пол рядом со мной.

Мы переглянулись, ужаснувшись легкости, с которой эти слова слетели у нее с языка. На самом деле мы обе давно об этом догадывались, но молчали – так нам легче удавалось уворачиваться от правды. Сейчас же она вылезла наружу.

– Сильвия… нужно найти выход. Ты… ты должна мне помочь. Я обязана что-нибудь придумать… Ради моей малышки.

Сильвия посмотрела на меня, глубоко вздохнула и проговорила:

– Мне надо это обмозговать.

Я кивнула.

Она заглянула ко мне на следующее утро, когда я штопала дыру на блузке. Сильвия прикрыла за собой дверь, и я увидела в ее глазах страх.

– Две ночи назад у меня был клиент, – зашептала она, усевшись рядом, – он из организации, которая спасает таких, как мы. То есть если мы захотим убраться отсюда, они нам помогут. Как думаешь, это правда? – Она опасливо посмотрела на дверь, боясь, что нас подслушают.

Мы недоверчиво переглянулись. Звучало все это подозрительно.

– Да кому мы нужны? – засомневалась я.

Она пожала плечами.

– Я слышала о таких организациях, но подумала, что это выдумки, – наверняка Мадам специально распускает эти слухи, чтобы посмотреть, как мы поступим. И если решим вдруг сбежать, она прикажет перерезать нам глотки.

Я раздумывала над тем, что рассказала мне Сильвия, и смотрела на спящую у меня под боком Ашу. Через несколько часов ее должны были увести от меня. И я поняла, что готова пойти на риск.

– Что от нас требуется? – спросила я Сильвию.

– Ничего, надо только сказать обо всем этому мужчине. А он организует облаву, и тогда…

– Они нас арестуют? От этого одни неприятности. Нельзя же…

– Да нет же, тсс, ты не дослушала! Облавы проводит его организация. И они увезут нас в укромное место. Так он сказал.

– Ладно. Передай ему, что мы согласны.

– Точно? Можем вляпаться…

Но выхода у меня не оставалось.

За несколько часов до облавы полил дождь: сперва лишь накрапывал, но вскоре превратился в настоящий ливень. Моим клиентом в ту ночь был мужчина, одетый в темно-коричневые брюки и рубаху цвета топленого молока. Он пришел ко мне с работы и рассказал, что трудится официантом в небольшом привокзальном ресторанчике, а на меня решил потратить весь свой месячный заработок, потому что я похожа на его жену, которая осталась в родной деревне. Всю ночь я ждала. Он болтал, кисло дыша мне в лицо, а затем отрывисто стонал у меня над ухом, а я ждала и надеялась, что мою малышку с минуты на минуту освободят.

Облавы я так и не дождалась. Закончив работу и распрощавшись с последним клиентом, я пошла в комнату Сильвии. У нее по-прежнему был мужчина, и я уже собралась было уходить, когда заметила на полу красные пятна. Я вошла в комнату, и девушка на соседней койке закричала:

– Она же с клиентом – куда тебя несет?

Не обращая на нее внимания, я подошла к кровати Сильвии. От увиденного сердце мое сжалось, руки и ноги онемели, и я повалилась на пол. Осыпая меня бранью, девушка подскочила ко мне, но, увидев, что произошло, вытаращила глаза и завопила. Сильвию – милую мою Сильвию – сжимал в объятиях мужчина, из спины которого торчал нож. Мертвые глаза Сильвии были широко распахнуты.