Империя Четырех Сторон - Андрей Цаплиенко

Чинча вскрикнул и попытался удержаться рядом с плотом, но пловцом он был средним, и сил бороться с течением не хватало. Его относило в сторону. Расстояние между архитектором и плотом увеличивалось. Окльо вскрикнула и со злости ударила Оторонко кулаком в плечо. И что-то моментально переключилось в сознании воина. Он выхватил у стоявшего рядом кормчего длинный шест и протянул его человеку в воде. Чинча моментально схватился за него и вмиг оказался на плоту рядом с Оторонко.

– Ты что, хотел убить меня? – спросил он, отдышавшись.

– Ага, – ехидно осклабился солдат. Он сидел на плоту, обхватив руками колени.

– За что? – удивился строитель.

– Если бы знал, за что, точно бы убил тебя. А так я тебя спас, – засмеялся Оторонко. Он чувствовал досаду и хотел это неприятное чувство спрятать за грубой шуткой. Воин попробовал представить, как бы он делил ложе с Окльо, убив архитектора. И не смог. В глубине души Оторонко ругал себя последними словами: «Никогда, никогда больше я не захочу отобрать женщину у ближнего своего!»

Неизвестно, догадался ли Чинча, о чем думает его товарищ, или же оставался в неведении о внутренних переживаниях солдата, но он открыто и по-доброму улыбнулся в ответ. И протянул раскрытую ладонь. Оторонко хлопнул по ней своей крепкой рукой, а потом крепко обнял Чинчу за плечи.

Им предстоял еще долгий путь. Лесные люди деловито управляли плотом и не вступали в разговоры с пассажирами. На борту своего утлого суденышка они словно жили в другом измерении. Иногда они приставали к берегу, чтобы поохотиться с помощью двухметровых духовых трубок. Эти трубки плевались отравленными иглами, а туземцы настолько метко умели из них стрелять, что всякий раз возвращались с добычей. Мясом диких животных они щедро делились с пассажирами. Но во время трапезы лесные люди не произносили ни слова, и, как ни пытались архитектор и солдат их вызвать на разговор, лесные моряки не нарушили обет молчания.

Окльо старалась не выпускать из руки апикайкипу. Она большую часть времени стояла посреди плота и крепко держала ее в ладонях. Металл был тяжелым. Чем крепче она сжимала золотую булаву, тем рельефнее становились бугорки вен у нее под нежной кожей.

Засыпáли тут же, на плоту, редко сходя на берег. Забывались долгим сном, когда темнота сменяла сумерки, царившие в непроглядном лесу из-за того, что солнце плохо проникало сквозь спутавшиеся кроны деревьев. Когда спали молчаливые лесные люди, было загадкой. Казалось, бессонница может доконать любого. Чинча заметил, как днем люди леса на краткое время забываются в дреме. А ночью он, как ни старался, не мог застать их спящими. Плыли они по наитию: на носу плота был установлен глиняный горшок, в котором на ночь разводили огонь. Это был единственный источник света, который помогал навигаторам плыть в кромешной темноте.

Однажды на рассвете предводитель людей леса издал громкий гортанный звук. Через мгновение откуда-то с берега послышался похожий клич. Стало ясно, что плот в этих краях ждали. Путешествие подходило к концу.

Лес по обеим сторонам от реки напоминал две сплошные зеленые стены. Но вот с одной стороны стена закончилась, и странники заметили нечто вроде деревянной пристани. Плот направлялся именно к ней. Пока причал приближался, на нем стали появляться люди. На них были такие же зеленые юбки, сплетенные из листьев, а в руках они держали длинные, в человеческий рост, духовые трубки. Это было племя лесных людей. Моряки на плоту невозмутимо смотрели на соплеменников, словно в возвращении домой после долгих странствий не было ничего необычного.

Но пока плот швартовался, Чинча рассмотрел за спинами дикарей нечто такое, что его весьма и весьма удивило.

– Посмотри, Окльо, – воскликнул он, – за ними стоят наши воины!

И действительно, за толпой в набедренных повязках стояли крепкие люди в парадном снаряжении воинов императорской армии. У многих были часка-чуки, похожие на булаву в руках Окльо. Но ее это нисколько не удивило.

Она грациозно поднялась на причал. Дикари расступились, и девушка шагнула навстречу воинам.

– Приветствуем тебя, госпожа! – сказал пожилой солдат, который, видно, командовал остальными. – И ждем твоих распоряжений.

Их глаза самым магическим образом были прикованы к ней, а точнее, к апикайкипу в ее руках. Она взмахнула булавой и дала сигнал двум своим спутникам сойти на берег.

– Где это? – спросила она.

– Идем с нами! – сказал старый воин. – Я покажу тебе.

Он словно не замечал двух мужчин, что шли вслед за девушкой.

– Долго нам идти?

– Нет, моя госпожа, это рядом.

Старый воин шел первым. За ним торопилась Окльо. Десяток имперских солдат выстроились в цепочку. А замыкали ее Чинча и Оторонко. Дикари в юбках из листьев остались на берегу возле деревянной пристани. Вскоре процессия достигла невысокого холма и поднялась на него.

– Смотри, моя госпожа. Вот это.

Но в приглашении солдатского начальника никто уже не нуждался. Окльо ахнула. Оторонко присвистнул. А Чинча завороженно глядел на землю у холма. Он уже видел нечто подобное.

Золотые деревья. Мощные стволы и нежные листья. Это напоминало золотой сад в Кориканче, который показывал ему Вильяк Ума. Тогда искусно сделанные из желтого металла деревья удивили его. Но сейчас он чувствовал, что теряет дар речи. Это был не сад. Это был целый лес, изготовленный из красноватого золота. И он казался огромным. Он был гораздо больше выкупа Атауальпы, и переплавленные в слитки обломки золотого сада из Кориканчи могли показаться жалкими кустами по сравнению с этим лесом. Чинче стало страшно. Он представил себе, сколько сил было потрачено на то, чтобы сделать этот золотой лес. И сколько жизней загублено, чтобы перенести его сюда. Но самое ужасное открытие его сознание совершило, когда он понял, что его любимая, его Окльо, знала, что ждет их в смертельно опасных восточных джунглях. Он был частью ее плана! Она неслучайно нашла и спасла его тогда, в ночном Куско… Она очаровала его, потому что ей нужно было поработить его сознание… Она вела его за собой, а этого дезертира, Оторонко, держала, так сказать, «про запас», на тот случай, если с Чинчей что-то непредвиденное случится…

Он схватил девушку за плечи и хорошенько тряхнул:

– Я нужен тебе! Ты все подстроила! Зачем, зачем я тебе нужен?

Он повторял это, разрывая криком плотный воздух. Окльо болталась в его руках, как вяленая рыба на веревке перед домом рыбака. Она дождалась, пока Чинча успокоится. А он, излив свое слепое негодование, уселся на траву под золотыми деревьями.

– Ты прав! Ты мне нужен. Во-первых, чтобы построить надежное хранилище для этого золота.

Так она сказала. А еще рассказала, что золотой лес здесь начали собирать еще во времена Великого Пачакути. Он вел себя так, словно не верил в предсказание о людях Солнца. Но это только на людях. А втайне от своего народа начал свозить несметные сокровища туда, куда ни один из его современников не мог попасть.