Пылающая комната - Майкл Коннелли

Рэйчел Уоллинг ждала Гарри в дальнем зале ресторана на Шестой улице. Это помещение резервировалось за вип-персонами и постоянными клиентами. Все места за шестью круглыми столами – тремя большими и тремя поменьше – оказались заняты, причем почти в половине посетителей Босх узнал сотрудников городской администрации. Он не мог вспомнить, чем конкретно они занимались, но было ясно, что это люди высокого ранга, раз они могли себе позволить начинать рабочий день в подобном месте.

Рэйчел Уоллинг, казалось, ничуть не постарела с тех пор, как они виделись в последний раз. У нее были все те же твердые линии скул, упругая кожа и каштановые волосы с вороным отливом. Особенно Гарри нравились ее глаза. Темные, пронзительные и совершенно непроницаемые. Когда Босх подходил к столу, по его спине пробежала легкая дрожь: чувство сожаления о неслучившемся. Когда-то Рэйчел принадлежала ему, но потом все пошло не так. Гарри редко о чем жалел в своей жизни, по крайней мере в плане женщин. Но он всегда жалел о Рэйчел.

Уоллинг улыбнулась и отложила в сторону газету, которую читала перед его приходом.

– Привет, Гарри.

– Прости, что опоздал.

– Ты не опоздал. Как идут дела?

– Понемногу.

Уоллинг кивнула на отложенную газету:

– На прошлой неделе ты говорил о смерти этого музыканта, мариачи. Твои расспросы о Родни Барроузе имеют отношение к этому делу?

– Нет, не имеют. У меня есть и другие дела. Сама знаешь.

– Конечно. Просто интересно, какая тут связь.

– Никакой. Я уже говорил по телефону, что интересуюсь пожаром, в котором погибло несколько детей. Ты что-нибудь принесла? Я вижу только газету и никаких папок с материалами или чего-то в этом роде.

Уоллинг улыбнулась так, словно он нанес ей оскорбление.

– ФБР не раздает материалы направо и налево. Мы не любим делиться.

Рядом прошел официант с кофейником, и Босх подозвал его к себе. Официант спросил, готовы ли они сделать заказ или нужно принести меню. В «Пасифик Дайнинг кар» Гарри уже давно не нуждался ни в каком меню. Он посмотрел на Рэйчел:

– Ну как, поедим или просто посидим и поболтаем?

– Давай поедим, – предложила она. – Я голодна как волк.

Они сделали заказ, и официант ушел. Босх глотнул кофе и бросил на Уоллинг твердый взгляд, говоривший о том, что пора перейти к делу.

– Итак, – произнес он, – Родни Барроуз…

– Да, расклад такой, – кивнув, начала она. – Ты правильно описал мне Родни Барроуза, и мы действительно долгое время держали его под прицелом. Но потом его посадили за неуплату налогов, и с тех пор он вроде как затих. По крайней мере, мы так думаем. Поэтому прежде всего я хочу знать, должно ли Бюро беспокоиться по поводу того, чем ты занимаешься.

Босх уверенно покачал головой:

– Нет, если только вас не интересует девяносто третий год. Мы расследуем «глухое» дело. Сейчас наш парень живет в Аделанто и, насколько я знаю, сидит тише воды.

– Ладно, ты меня успокоил.

– Расскажи, что вам известно. Почему им заинтересовалось ФБР?

– В середине девяностых мы плотно занялись такими парнями, как он. Отряды самообороны, националисты, антисемиты, «белое движение» – вся эта экстремистская шушера с лозунгом «Долой правительство». Ты помнишь, что тогда было: трагедия в Уэйко, штурм в Руби-Ридж, грандиозная заварушка в Лос-Анджелесе в девяносто втором, появление «народных ополчений». Некоторые из этих бунтарей, вроде вашего парня, считали, что грядет тотальная расовая война. Стали раздаваться призывы вооружаться, «отстоять свою землю», расплодились всякие «исты», о которых ты говорил по телефону, – в общем, пошла мутная волна. Мы гасили эти очаги в разных штатах по всей стране. Кое-что прозевали – например, взрыв в Оклахома-Сити в девяносто пятом.

– Так что насчет Барроуза?

– Он и его бритоголовые приятели создали организацию, которая называлась «БАРС»: Белые Американцы за Расовую Солидарность. Она вошла в общенациональный фронт, ратовавший за то, чтобы закрыть границы и защищать белую Америку, когда начнется расовая война.

– Кажется, Чарли Мэнсон тоже говорил нечто подобное?

– Верно. И чтобы его история не повторилась снова, мы стали следить за Родни Барроузом и его группой.

– Когда это произошло?

– Впервые мы наткнулись на них в девяносто четвертом, когда они начали наклеивать листовки на машины между Лос-Анджелесом и Сан-Диего. Кстати, они называли его Дрянь-Диего.

– Мило. То, чем я занимаюсь, произошло на год раньше.

– Знаю. Поэтому я не могу помочь тебе напрямую. Ты просил информацию по Барроузу, а наш отсчет идет только с девяносто четвертого.

– Что они делали, кроме расклейки листовок?

– Почти ничего. У них было свое местечко возле Кастайка, где они упражнялись в стрельбе, тренировали рекрутов и слушали спид-метал. Типичная «группа ненавистников»: много болтают и ничего не делают. Все, на что их хватало, это печатать расистские манифесты и распространять листовки с приглашением в тренировочный лагерь. Мы долго за ними следили, в том числе изнутри, и в конце концов поняли, что там ничего нет, кроме болтовни. Эти ребята не их тех, кто начинает войну: они только подпевают тем, кто это делает.

– Следили изнутри? Вы поставили им «жучок»?

– Нет, внедрили «крота». Один из членов «БАРСа» попался на каком-то мелком деле и согласился с нами сотрудничать.

– А откуда они брали деньги на свой лагерь? Эти парни хорошо зарабатывали?

– Судя по отчетам, которые я почитала перед нашей встречей, их неплохо финансировали, но кто это делал, неизвестно. Группа состояла в основном из охранников и дальнобойщиков. Вряд ли им хватало своих денег.

– При ограблении, о котором идет речь, взяли двести шестьдесят тысяч долларов. Потом было еще одно, возможно связанное с первым.

– Да, это многое может объяснить, но в отчетах ничего такого нет.

– Барроуз был у них главным?

– Нет, скорее рабочей пчелкой. «БАРС» основал парень по имени Гаррет Хенли, один из дальнобойщиков. Он собрал всех остальных.

Босх достал свой блокнот и записал это имя.

– Но поговорить ты с ним не сможешь, – заметила Уоллинг. – Он умер двенадцать лет назад. Застрелился после того, как его обвинили в неуплате налогов. Знал, что ничего хорошего ему не светит. На этом мы их почти всегда и ловим – они не платят налоги.

– А кто еще? – спросил Босх. – Вам известны сообщники Барроуза? В моем деле, кроме него, есть два вооруженных парня.

Уоллинг развернула газету, лежавшую рядом на столе. Прежде Босх никогда не видел, чтобы она делала заметки на полях. Рэйчел прочла свои записи и снова отложила газету.