Конан и честь империи - Джеральд Старк

Пристроив ношу поудобнее, Крэган зашагал дальше, но, должно быть, действие сонного заклинания иссякло. Пленница вернулась к жизни, поставив мага перед выбором: снова погрузить ее в дремоту или рискнуть, оставив девочку в сознании. В последнем случае она сможет идти самостоятельно, что пришлось бы очень кстати – гиперборейцу изрядно поднадоело изображать носильщика. Если закричит или попытается сбежать – не страшно, все равно призывов о помощи никто не услышит, а удирать некуда.

Сверток дергался все настойчивее. Крэган забеспокоился, как бы украденное сокровище не задохнулось, прислонил девочку к стене – та едва не шлепнулась – и развернул обматывающий ее плащ. Из складок немедленно высунулась взъерошенная голова, жадно втягивая воздух. Прищуренные глаза заморгали, спешно озираясь по сторонам, остановились на разумно державшемся в отдалении гиперборейском колдуне. Ричильдис выпуталась из плаща, встряхнулась, приводя в порядок одежду, и настороженно осведомилась:

– Меня что, украли?

– Верно, – кивнул Беспалый и, чуть поколебавшись, добавил: – Ваше высочество.

Девочка забавным, птичьим движением склонила голову набок, накручивая на пальцы кончики волос и что-то обдумывая. Крэган с увлечением ждал, каким будет ее следующий вопрос.

– Зачем? – пожелала узнать Ричильдис.

– Собираюсь отвести тебя к скограм, – поделился замыслами маг. – Хочу, видишь ли, спасти Цитадель и заодно узнать, для чего ты понадобилась оборотням.

– Обманывать нехорошо, – убежденно заявила маленькая принцесса.

– В чем это я тебя обманываю? – на миг опешил Крэган.

– Папа говорит, таким как ты, нет никакого дела до прочих людей. Ты хочешь спасти не Цитадель, а себя, – девочка со взрослой проницательностью, неприятно поразившей гиперборейца, глянула ему в лицо и хозяйственно подобрала валявшийся плащ. – Ничего ты не понимаешь. Ладно, раз ты меня крадешь, то кради дальше. Нам еще далеко идти?

– Вот они, неоспоримые достоинства варварского воспитания, – пробормотал Крэган, а вслух спросил: – Тебе как, не страшно?

– Не знаю, – поразмыслив, ответила Диса. – Если делаешь именно то, что должна делать, то нечего бояться – так меня учили. Я не уверена, что поступаю правильно, но, скажи я матушке или отцу, что мне непременно нужно уйти из крепости, меня бы никуда не пустили. Я сидела и думала, как же быть, а все получилось без моего участия. Скажи, что ты собираешься попросить за меня у скогров? Вряд ли они смогут заплатить тебе чем-нибудь ценным.

– Отыщется ли в мире вещь дороже и превыше знания? – с нарочитым пафосом провозгласил Крэган. Эхо его голоса улетело вперед и разбилось на множество перекликающихся отзвуков. – Я желаю узнать, что ты такое, и твои зверюшки помогут мне в этом.

– Я Ричильдис, – пожала плечами девочка. – Просто Ричильдис, дочь своих родителей и сестра своих братьев.

– Зато один вздорный служитель Митры уверен, будто ты – ребенок, обещанный много веков тому Карающей Длани, – вкрадчиво сообщил Беспалый, поднимая лампу повыше и проверяя, много ли осталось масла. – Кое-какие соображения заставили меня поверить в истинность его россказней. Только поэтому я брожу в каких-то мрачных и скверно пахнущих подземельях, рискуя навлечь на себя гнев твоего грозного родителя.

– Какой служитель? – недоуменно перебила Диса. Гипербореец мысленно наградил себя увесистой затрещиной – как он мог упустить из виду, что маленькой принцессе неведомы подробности творившихся в замке событий! Она ведь следует только смутным подсказкам того чувства, что зовется «интуицией». И это замечательно! Теперь он и только он будет решать, о чем должна знать его подопечная, а чему суждено оставаться в тайне.

– Некий брат Бомбах. Когда выберемся отсюда, я расскажу тебе…

Фраза прервалась на полуслове, ибо в нескольких шагах от Крэгана и его спутницы беззвучно обрушился потолок.

Часть плоской колонны, подпирающей свод, внезапно обрела самостоятельную жизнь и тягуче соскользнула вниз, обвернувшись при ближайшем рассмотрении скогрой в облике здоровенной росомахи, обладавшей вдобавок мордой и лапами насекомого. Свет качающейся лампы отразился в тусклых глазках зверя и на непрерывно двигавшихся жвалах в пасти животного. Завидев эдакое страшилище, девочка пронзительно взвизгнула и юркнула за спину гиперборейского магика. Мечущееся по стенам желтоватое световое пятно на миг осветило вторую тварь, кошкообразную и не менее страховидную. Похоже, у оборотней прорезался стратегический талант и они решили незваными наведаться в гости к защитникам крепости.

– Не было печали… – раздраженно буркнул Беспалый, суя фонарь девочке и угрожающе поднимая правую руку. Болтая с аквилонской принцессой, он совершил одну из недопустимых ошибок – отвлекся. Допустим, он одолеет эту парочку безумцев, но что, если за ними по тайному ходу ковыляют еще десятки… или сотни подобных созданий? Что, если вожак оборотней решил не дожидаться утра?

Издалека долетел мягкий, стремительный топот. Звук приближался, становясь громче и сопровождаясь резкими фыркающими выдохами. Росомаха с головой саранчи пригнулась, вздыбив шерсть на загривке и, еле заметно покачиваясь влево-вправо, сделала крохотный шажок вперед.

Темный силуэт второго животного подобрался, готовясь прыгнуть.

А в следующий миг все пошло кувырком – в самом прямом смысле этого простонародного выражения.

Что-то лохматое, тяжелое, рычащее с размаху ударило Крэгана в спину, и маг, не удержавшись на ногах, полетел вперед, физиономией на чрезвычайно твердый каменный пол. Заклинание, впрочем, гипербореец бросить успел – или оно само бледно сияющей искоркой сорвалось с кончика мертвого указательного пальца, устремившись к намеченной цели. Раздался короткий визг, смешавшийся с протестующими выкриками Ричильдис, смачно хлюпнуло выплеснувшееся из лампы масло, едва не загасив тлеющий фитиль. Через лежавшего ничком колдуна кто то перепрыгнул, небрежно оттолкнувшись жесткими подушечками на лапах. Последовала возня, сопровождаемая некими животными звуками – чихание, скрежет когтей по камню, и в лицо Крэгану сунулся, обнюхивая, мокрый звериный нос.

Впрочем, нос тут же отпрянул, а за плечо гиперборейца настойчиво потрясли две вполне человеческие руки – маленькие, принадлежавшие ребенку.

– Ты живой? – боязливо поинтересовалась принцесса. – Они тебя не убили? Гвен, не трогай его! Отойди! Отойди, кому говорю!..

Сесть магику удалось со второй попытки. Ричильдис помочь ему не смогла – девочка изо всех силенок пыталась удержать светлую, почти белую овчарку, выказывавшую твердое намерение загрызть гиперборейца. Чудом уцелевшая лампа стояла на полу, освещая какую-то недвижную темную груду, а прямо на Беспалого с бесхитростным любопытством, свойственным неразумным тварям и детям, глазела крупная росомаха. Просто росомаха, каких полно в лесах Вольного Пограничья, без насекомых жвал и коленчатых лап.

– Что ты с ними сделала? – проскрежетал Крэган, отпихивая не в меру дружелюбное животное. Именно животное, лишенное всяких признаков как бессмысленной жестокости скогра, так и тлеющего уголька разума отпрыска Карающей Длани. Самый обычный зверь, прирученный людьми, домашний любимец, обитатель зверинца или бродячего цирка, что натаскан кувыркаться на потеху зевакам и ходить на задних лапах, сжимая в зубах кошель для подаяний.