Лиловые орхидеи - Саманта Кристи

С любовью, Гэвин

Я чувствую, как в груди у меня что-то сжимается – неужели это откололся крохотный кусочек брони, защищающей мое сердце? Я прогоняю эту мысль из головы и перечитываю записку – почти слышу его голос с легким южным акцентом. Отношу букет в кухню, наливаю воды в вазу и ставлю ее в центр стола.

Я с улыбкой возвращаюсь в свой кабинет, надеясь, что этот романтический жест разбудит мое воображение. Но я не успеваю этого выяснить, потому что на ноутбук приходит уведомление о полученном письме.

Оно от миссис Чендлер – учительницы второго класса, в котором учится Мэддокс. Я просматриваю письмо: она пишет, что мне, наверное, будет интересно прочитать, что Мэддокс написал сегодня утром в дневнике, который они ведут на уроках письма. Я открываю приложенный скан и узнаю корявый почерк своего семилетнего сына.

Первое что я хочу сделать с папой когда мы встретимся я хочу узнать его получше кем он работает сколько ему лет и когда у него деньрождение. Мама сказала что он играл в футбол. Я тоже играю в футбол. Я спрошу ты любишь американский футбол и какая у тебя любимая команда. Потом я спрошу почему мы встретились только сейчас. Я скажу почему мы так долго не встречались. Я видел его там в гостинице. Он сказал что я хорошо плаваю. Может быть я ему понравлюсь. Поэтому я снетерпением жду папу в субботу.

Я закрываю глаза.

Пожалуйста, пусть это принесет ему только хорошее.

Глава 33

Я совершенно не в состоянии работать. Снова смотрю на часы. Еще только начало первого. Всего пять минут прошло с того момента, когда я смотрела на часы в прошлый раз. Десять часов. Через десять часов Гэвин приедет в Мейпл-Крик. У меня есть десять часов, чтобы решить, как пройдет сегодняшний вечер.

Я оглядываю свой кабинет и выгибаю шею, чтобы заглянуть в гостиную. Повсюду стоят цветы. Он присылает их дважды в день. Мой дом теперь похож на сцену из «Волшебника из страны Оз», где Дороти в поле цветов.

Все эти роскошные букеты доставляет один и тот же паренек – теперь я знаю, что его зовут Чад. Если бы я знала, что цветов будет так много, я бы не дала ему столь щедрые чаевые в первый раз, потому что – чего уж там – тем самым я создала прецедент.

Каждый букет сопровождается запиской, и в каждой записке он доказывает, как хорошо меня знает, описывая какую-нибудь часть меня – обычно какую-нибудь часть моего тела.

Гэвин звонит мне каждый день. Я пыталась убедить себя, что для меня это не так уж и важно, но вчера вечером чуть не поскользнулась и не свернула себе шею, пытаясь побыстрее вылезти из душа и добежать до телефона, звонившего на туалетном столике. Вспоминая об этом, я закатываю глаза.

– Ты же знаешь, что хочешь пойти, Бэйлор, – говорит Кэлли, и я вздрагиваю от неожиданности, когда она выходит из-за угла и ставит на комод еще один букет.

Я не обращаю внимания на цветы и сурово смотрю на нее.

– Ой, да ладно! – с раздражением произносит она. – Только не говори, что ты сейчас не об этом думала.

Не говоря ни слова в подтверждение, я поворачиваюсь на кресле к ней спиной и продолжаю отвечать на письма от фанатов, которые мне переслала Дженна.

– Ну и живи в отрицании сколько хочешь, – говорит Кэлли и выходит из кабинета.

И потом уже из коридора бормочет что-то о том, что у нее на сегодня нет никаких планов, кроме как поиграть с Мэддоксом, и что некоторым людям стоило бы воспользоваться ее выдающимися способностями няни.

Я игнорирую очевидную попытку манипуляции и просматриваю почту. Дженна оставила комментарий к одному из писем, которое мне переслала. Она написала, что отправительница начинает проявлять нездоровый интерес, требует, чтобы я встретилась с ней лично и сфотографировалась.

Время от времени мои книги вызывают у кого-нибудь из читателей слишком бурную реакцию. Как правило, потому, что задевают за живое. Некоторые шлют мне гневные письма, если они недовольны, что персонаж умер или сердце героини было разбито. Фанаты иногда забывают, что мои герои вымышленные. Они отождествляют себя с ними. Любят их. Ненавидят их.

Хотят за них отомстить.

А поскольку я не использую псевдоним, меня несложно найти – особенно учитывая, что я всю жизнь живу в одном и том же городе и в одном и том же доме.

Кэлли обычно собирает письма от читателей и передает их Дженне. Сначала я сама этим занималась, но после выхода шестой книги несколько лет назад дела резко пошли в гору. Сейчас я получаю десятки писем в день – это слишком много, чтобы отвечать на каждое и продолжать писать.

За это время я получила несколько писем с угрозами, и сначала они меня очень беспокоили. Но потом я поняла, что люди просто хотят выпустить пар по поводу чего-то в моих книгах, что вызвало у них сильную реакцию. Писателей никогда никто не преследует. За нами не гоняются, как за музыкантами или кинозвездами. Если ты не Стивен Кинг, тебя даже вряд ли узнают на улице. Писательство – это анонимный вид славы, и он идеально мне подходит.

Я запоминаю имя «Кайли М.», которое Дженна добавила в наш «список особого внимания». Интересно, это просто совпадение, что героиню одной из моих книг зовут Кайли Мэннинг? От меня также не ускользает то, что у нее такие же инициалы, как у жены Гэвина. Поэтому она мне уже не нравится.

Жена Гэвина. Брр. Я качаю головой, вспоминая абсурдность всего, что она с нами сделала. И тут я внезапно задумываюсь, общается ли он с ней. В конце концов, они все еще женаты. Наверняка у них есть общий дом. Боже, неужели он все еще с ней живет?

Мое любопытство пересиливает силу характера, и я быстро набираю ему эсэмэс, чтобы не передумать. До этой минуты я этого не делала.

Я: А где ты живешь, когда ты в Лос-Анджелесе?

Он отвечает минут через двадцать. Все это время я проигрываю в голове самые разнообразные сценарии. Один – из фильма «Война роз», когда Кэтлин Тернер и Майкл Дуглас чуть не убивают друг друга, пока живут вместе в процессе развода. Другая мысль, которая приходит мне в голову: раз Карен такая изощренная интриганка, она