Одержимый тобой - Валентина Кострова

Прошло две недели, как я получила билет с открытой датой вылета от Марьяны. Я не попрекнула подругу, даже в мыслях ее ни в чем не обвиняла. По поводу Адама мысли метались из стороны в сторону. Я то хотела сорваться с места и лететь в Москву, то остаться в США и подать документы на проживание.

Итог: я выбрала возможность просто дышать воздухом, которым дышит он, я выбрала город, где улицам мы ходим в разное время. Я выбрала быть рядом с ним на расстоянии.

Прилетев в Москву, трусливо пять дней пряталась сначала у папы в доме, потом в своей квартире, выходя на улицу по необходимости. Папа обрадовался, старался болезненные темы не трогать, просто был рядом. Потом стены квартиры с мыслями стали давить, не хватало воздуха, я задыхалась в добровольном плене. Тут вспомнила о том, что у меня есть дело, которое раньше хорошо помогало в минуты депрессии. Так я вернулась в студию, обрадовав Лину.

Раздается звон от колокольчика. Поднимаю голову, хватаю карандаш, начинаю нервно крутить его в руках. Я не готова встречать знакомых. Не готова отвечать на их вопросы, улыбаться, поддерживать вежливую беседу.

— Диана? Какая встреча! Ты отлично выглядишь!

— Спасибо, ты тоже прекрасно выглядишь, Альбина, — это чистая правда. Кирсанова словно сошла с глянцевой обложки стильного журнала. Молочный брючной костюм, под пиджаком шелковый топ — все подчеркивает ее цветущий вид, загорелую кожу. Красивая, счастливая, сияет изнутри.

— Когда ты вернулась? — девушка присаживается на стул, улыбается. Я испытываю неловкость, внутренний дискомфорт. Мы вроде с ней не подруги, но один общий знакомый есть. И сейчас мне хочется спросить о нем, а не о ее делах. Ее жизнь меня вообще не интересует.

— Недавно. Соскучилась по родным березкам и сумасшедшему ритму жизни. Все же в США немного не то.

— Я могу там жить только во время отпуска. Правда, Дани предлагает перебраться в Майами.

— Отличная идея, если есть возможность, почему бы и нет.

— Вот я тоже думаю, почему бы и нет. Надо этим вопросом заняться после свадьбы, как поменяю документы.

— Свадьбы? — удивленно смотрю на Кирсанову. — Ух ты! — выдавливаю улыбку, Альбина смеется, протягивает мне руку. На ее безымянном пальце внушительный бриллиант, не заметить невозможно.

— Поздравляю. Очень красивое кольцо.

— Я дождалась этого. Спасибо Адаму, это он подтолкнул Дани к серьезному шагу.

— Адам?

— Ага, кто бы мог подумать, — Альбина тихо смеется. Колокольчик еще раз издает звон. Я перевожу взгляд в сторону дверей и напрягаюсь. Я все еще помню, как Дани убивал меня глазами, как он кричал, что это я виновата в произошедшем с Адамом.

— Диана? — удивленно вскидывает брови, подойдя сзади стула, на котором сидит Альбина. — Неплохо выглядишь.

— Спасибо, Дани, — под его пристальным взглядом у меня в руках ломается карандаш. Да так громко в возникшей тишине, что мы втроем вздрагиваем от неожиданности. Альбина насторожено на меня смотрит, Дани прищуривает глаза.

К моей радости появляется Лина.

— Здравствуйте! Одну минуточку, я вами сейчас займусь, — она протягивает мне стаканчик кофе с запахом карамели, жестом предлагает Альбине поменять местоположение, Дани автоматически идет следом за девушками.

В голове шумит, трудно дышать и как-то неуютно мне сейчас быть в студии с Дани. Я по-прежнему к нему насторожена, я все еще чувствую его предвзятое отношение ко мне. Беру стакан, встаю из-за стола. Не смотрю на парочку, но чувствую спиной прожигающий взгляд.

Адам… Языком пробую каждую букву его имени. Вспоминаю первую встречу, первый поцелуй под омелой, сбитое дыхание и хаос в душе, панику от непонятных эмоций. Вспоминаю встречу в доме Кирсановой перед Новым годом. Помню, как у меня мурашки по телу бегали от его темного взгляда. Помню, как я боялась его и как меня невообразимо к нему тянуло. Вроде это было недавно, а кажется прошла целая жизнь, как много было событий.

— Хорошая погода, — раздается рядом тихий мужской голос, я резко оборачиваюсь и чуть ли не упираюсь в грудь Дани.

— Да, погода радует, — делаю шаг влево, Дани преграждает мне путь. Я вправо, он опять не дает мне пройти. Сердито вскидываю на него глаза, поджимаю губы.

— Разве, когда любят, уходят? — задумчиво меня рассматривает, склонив голову. — Любишь? Или я ошибаюсь?

— Я думаю, что тебя это не касается.

— Если бы это не касалось моего друга, я не стал задавать тебе вопросы и пытаться понять, что в тебе такого.

— Думаю, не стоит даже напрягаться. То, что между мной и Адамом, это между нами, третьего нам не нужно.

— А третью? — бровь взлетает вверх, в глазах ирония, на губах насмешка. Я усмехаюсь в ответ. Даня ведь не в курсе, что я знаю о постановке фиктивной беременности бывшей любовницы.

— А есть ли она? Попросить подыграть себе я тоже могу, — скрещиваемся взглядами, мужчина задумывается, потом двигает челюстью. Понял, что я знаю. Окидываю его неприязненным взглядом с ног до головы, обхожу его.

— Я должен извиниться перед тобой, — замираю перед дверью. — Тогда в больнице я повел себя некрасиво по отношению к тебе. Эмоции взяли вверх. Адам мне не просто друг, он брат. Он тот, кто всегда протянет руку, откроет дверь своего дома, всегда подставит свое плечо. С таким другом не страшно покорять эту чертову жизнь. Ты уже заметила, что он не любит посторонних людей в доме, это касается и в жизни. У него близких мало, но те, кто есть, знают, что он сделает все возможное ради них. Ты вот одна из них.

Я не выдерживаю и оборачиваюсь, крепко сжимая в руках картонный стаканчик. Дани, засунув руки в задние карманы джинсов, смотрит на меня без улыбки.

— Он был одержим тобой. Его прям заклинило на тебе после первой встречи. Я ему говорил, что это блажь, похоть. И думал, как только ты окажешься в его постели, через месяц он тебя бросит. Он ведь после смерти сына никого к себе в душу не пускал. Смерть Лизы, Артема не так сильно опечалили, как смерть Тимура.

— Артем муж Лизы?

— Да, они как раз недавно расписались, планировали улететь в Европу, оставив на время Адаму Тимура. Ты, наверное, знаешь, что он умер в больнице, не приходя в сознание. Все это время Адам был возле операционной, потом возле реанимации. Многие бы на его месте сломались. Я сам порой думаю, как бы я пережил такой удар. Не знаю… Реально не знаю. Ушел бы в запой, подсел бы на наркотики, лишь бы все забыть. Адам ушел в работу, стерев из своей жизни понятие Нового года. Наверное, злость на обстоятельства, на судьбу позволили ему стать тем, кем он сейчас является. Злость для него является движущим фактором, силой, толкающей вперед. Ты понимаешь, о чем я?

— Не совсем.

— Чтобы достичь поставленных целей, Адаму нужно злиться, упереться рогом, но добиться своего. Я так думаю, именно поэтому ты сейчас стоишь здесь, а не находишься рядом с ним.