Игра Первых - Юлия Качалова

Лодку пронесло над мелью, корабль Змея следовал за ней как привязанный. Драккары обходили его, пользуясь тем, что вражеский огонь сосредоточился на утлом судёнышке. Вдруг раздался страшный скрежет, и чудовищный корабль замер в неподвижности. Несомая течением лодка удалялась. Ермунганд подозвал человечка в цветастой одежде и отдал распоряжение, затем свистнул. Покинув ближайшую мачту, Ужик заструился к хозяину.

* * *

План, кажется, сработал! Хемдаль с облегчением снял с шеи рог, опустил на скамью и собрался вернуть меч в ножны. Внезапно из воды взвился мокрый канат, опутал ноги и с силой дёрнул. Хемдаль не успел толком вдохнуть, как был утянут под воду. Живой канат, гладкий и толстый, состоявший из сплошных мышц, стремительно оплетал тело, сжимаясь всё туже. Ноги и бедра омертвели. Канат подбирался к груди. «Если захватит руки, конец», – отрешённо подумал Хемдаль. Перед его лицом мелькнула плоская морда, и он всей силой, которая ещё оставалась, ударил по ней. Ещё раз и ещё. Потом бил, уже не зная куда. Просто двигал рукой с мечом, не понимая, попадает ли. Бил, пока воздух не кончился совсем.

* * *

– Эйр! Я снова в твоём лазарете?! Как я сюда попал?

– Как обычно, болтаясь на чьих-то ру ках, – проворчала целительница. – Ты попадаешь ко мне всегда одним и тем же способом.

Хемдаль попытался сесть, но острая боль в подреберье остановила его порыв.

– Эй, без резких движений! – строго прикрикнула Эйр. – Лежи и не рыпайся! Твои рёбра не успели срастись с прошлого раза, а ты ломаешь их снова. Все мои труды прахом!

– Прости, Эйр. Рёбра быстро срастутся, клянусь. Кстати, к тебе кто-то пришёл.

– Меня просили оповестить, когда ты очнёшься. Так что пришли к тебе.

Хемдаль прикрыл веки, определяя запах посетителя, и невольно расплылся в улыбке. Аромат яблок, медовых и хрустких, вплывал в дверь.

– Я опередила Одина! Хочу первой сказать… О… Ты улыбаешься?!

Не выдержав, он рассмеялся:

– Ты опередила Одина ради этой новости?

– Для меня она самая свежая и приятная! А главная новость, что ты спас Асгард! Если б не ты, мы лишились бы флота, потеряли бы сотни людей! Это я и хотела сообщить первой. И ещё не терпелось увидеть тебя живым! Но застать на твоём лице улыбку я даже не надеялась. Считаю, мне повезло!

– Предателем больше меня не считаешь?

Фригг, смахнув что-то с ресниц, покачала головой. Хемдаль успел заметить то, чего не разглядел в их прошлую встречу: синюю жилку вены, пульсирующую у нижнего левого века; тонкую сеточку под глазами, вертикальную бороздку в межбровье… Когда в Химинбьёрге он дежурил у изголовья царицы, ничего этого не было. Госпожа постарела… Словно в кожу её лица впитался пепел от погребального костра сына.

– Все славят тебя, Хемдаль!

– По Эйр так не скажешь. Кто меня вытащил?

– Гребцы, которых дал тебе Один. Царь приказал им без тебя не возвращаться. Они дрейфовали на обломках драккара и оказались неподалёку от места, где гигантский змей утянул тебя под воду. Ты убил тварь, но она намертво оплела твоё тело, не давая всплыть. К счастью, мель там ещё не закончилась, и помощь успела вовремя. Обо всём остальном расскажет муж. Не хочу отнимать у царя его право.

– Фригг, у меня к тебе одна просьба… Помнишь служанку из Химинбьёрга, которая помогала тебе с волосами?

Госпожа кивнула:

– Помню, конечно. Очень славная девушка.

– Когда я приказал гарнизону и слугам оставить крепость, она упиралась до последнего. Ей нравился парень из моей личной гвардии. К тому же ты внушила этой девице вздорную мысль, что она станет первым человеком в крепости, когда я женюсь. Жены у меня пока нет, крепости уже нет, парня её больше нет. Позаботься о ней, возьми к себе, ладно?

Фригг, снова смахнув слезинку, склонилась и поцеловала его в лоб:

– Твоя просьба запоздала, Хемдаль. Эта девушка уже первый человек в Фенсалире.

Ю: ЧЕН

Двенадцати гребцам, слаженно махавшим веслами, следовало благодарить императорского палача. Если бы тот сохранил им языки, они остались бы на флагманском судне.

Ермунганд с кормы лодки бесстрастно наблюдал, как уцелевшие драккары вцепились в посаженный на мель корабль, словно псы в раненого медведя.

– Ты успел сжечь все лодки, Чен?

– Все. Но признаться, не понимаю зачем.

– Чтобы никто из видевших смерть адмирала не уплыл. Свидетели нам не нужны.

– Что Змей думает делать дальше?

– Отведём наш флот обратно в бухту, откуда пришли. Вернёмся к Асгарду, когда я получу оружие.

– Разве наше главное оружие не уничтожено вместе с флагманским кораблем?

– Нет, Чен, я имею в виду совсем другое оружие. Волшебное.

– У Змея есть волшебное оружие?

– Пока нет. Но ведь ты не разучился красть?

– У кого я должен украсть волшебное оружие?

– У свирепого велика на, – усмехнулся Змей. – Волшебное оружие всегда носит при себе какой-нибудь свирепый великан. Или людоед. В данном случае и то и другое. Великан-людоед по кличке Волк.

– У Змея есть план, как это сделать? – спросил Чен, не комментируя шутку насчёт людоеда.

– Когда флот вернётся в исходную бухту, мы с тобой отправимся к лагерю Волка. Ты незаметно проберёшься в лагерь и дождёшься подходящего момента. Затем выстрелишь в Волка сонной иглой, снимешь амулет и принесёшь мне. Всё очень просто!

– Как я узнаю Волка?

– От меня он отличается лишь одеждой.

– Я должен украсть волшебное оружие у твоего брата? – опешил Чен. – Но… разве он не союзник? Насколько я помню, его армию мы должны были дождаться, чтобы напасть на Асгард.

– Верно, Чен. Однако мой брат питает недопустимую слабость к врагам. Отпустил самого отпетого из них, по чьей милости сейчас гибнет флагманский корабль.

– Змей имеет в виду храбреца в лодке? Этот человек достоин уважения!

– Не сомневайся, я давно бы его уважил, не встрянь брат, – процедил сквозь зубы Ермунганд. – Когда мы войдём в Асгард, я не хочу столкнуться с досадными помехами. А Волк их непременно создаст, если будет иметь при себе волшебное оружие. Выкради амулет, Чен, и доставь мне.

* * *

Сменив пёстрый наряд на штаны и камзол невзрачного бурого цвета, Чен притаился в ореховых кущах. Темнота позднего вечера и гомон военного лагеря надёжно скрывали его присутствие. Чен с любопытством наблюдал за двумя мужчинами, усевшимися возле костра поодаль от основного войска.

Старший, закутанный в серый плащ, время от времени подбрасывал в костёр хворост. Судя по золотому обручу на лбу, он был важной птицей. Впрочем, не только обруч, все черты безбородого лица с очень белой кожей указывали на то, что этот человек не прост. Длинные узкие губы – признак хитрости. Высокий лоб – свидетельство ума. Твёрдые скулы говорили о воле и решимости. А судя по морщинкам в уголках серых глаз, человек любил посмеяться. Впрочем, сейчас его лицо напоминало застывшую маску.