Сезон охоты на блондинок - Карен Робардс

И тут до него дошло. Пытаться спастись от Алекс – значит просто даром терять время. Он втрескался в нее так, что дальше уже некуда.

Тропинка была слишком узкой для двоих, и теперь Алекс шла позади, держась за его руку. Ее кисть была узкой, с длинными пальцами и прохладной нежной ко­жей. Воспоминание о том, как эти пальцы прикасались к его телу, было мучительнее ожога.

– Значит, мы гуляем? – слегка насмешливо спроси­ла она, и Джо снова захотелось ускорить шаг.

– Гуляем.

– Понятно. И часто ты гуляешь по лесам в полной темноте?

– Нет, нечасто. – Честно говоря, в последний раз Джо приводил сюда девушку, когда ему было восемнад­цать. Позже он предпочитал заниматься любовью в ме­нее открытых и более удобных местах.

– Но ты хоть знаешь, куда идешь? Мне не хотелось бы заблудиться. Тут, наверное, можно и с обрыва сва­литься.

Джо усмехнулся. Да уж, не хватало еще свалиться с обрыва. Так сказать – достойный финал.

– Я знаю, куда иду.

– Джо, кажется, я кого-то видела там, под деревья­ми, – испуганно прошептала она.

– Что?

– Честное слово, – настаивала Алекс.

– Наверно, это дети.

– Что детям делать в лесу? Они все у костра… ох…

Это маленькое междометие снова заставило его улыб­нуться.

– Вот именно, «ох».

Наконец он нашел нужный поворот, изрядно зарос­ший за это время, и обошел пышный куст колючей еже­вики, надежно укрывавший грот со столом для пикника, парой деревянных садовых скамеек и гипсовой статуей собаки с корзиной цветов в зубах. Быстрый взгляд по сторонам позволил Джо убедиться, что они с Алекс здесь одни.

Отлично. Он не хотел бы спугнуть парочку це­лующихся взасос подростков.

– Джо…

Не давая Алекс закончить ненужную фразу, Уэлч по­вернул ее к себе лицом и крепко прижал спиной к стволу высокого вяза. Именно благодаря этому дереву тут было прохладно и темно даже в самый жаркий и светлый лет­ний день. Руки Джо впились в плечи Алекс. Она так рас­палила его во время езды на телеге, что он продал бы ду­шу за ведро ледяной воды, вылитое ему на голову. А сей­час ему и подавно не грозило замерзнуть.

Алекс смотрела на него снизу вверх. Лунный свет, пробивавшийся сквозь густую сень листьев, озарял ее изящные черты лица, широко раскрытые синие глаза и самые чувственные, самые сексуальные губы, которые ему когда-либо доводилось видеть. Ладонь Джо скольз­нула по ее распущенным волосам и коснулась шеи. Боль­шой палец ласкал ее шелковистую щеку.

– Помнишь, о чем мы говорили, перед тем как спрыг­нуть с телеги? – Голос Джо звучал хрипло. Для паузы по­требовалось немалое усилие воли, но он был обязан кое-что сказать ей.

– О Поле? – Ее голос был нежным, прерывистым и полным безошибочно узнаваемого дерзкого желания.

– О ком-то новом в твоей жизни, – с едва заметной досадой поправил он. – Радость моя, ты сама захотела.

Он поцеловал ее. При первом же прикосновении ее губы дрогнули и раскрылись, а руки обвили его шею. Зло­счастная куртка соскользнула на землю.

Губы Алекс были именно такими, какими он их за­помнил: теплыми, влажными и невероятно нежными. О боже, он грезил об этих губах днями и ночами!

Впрочем, не только о губах.

Руки, которые при желании могли бы раздавить ее, скользнули под блейзер. Его тело было большим, теп­лым, мускулистым; Алекс затрепетала от наслаждения, когда ее соски прижались к мужской груди. Ладонь Джо спустилась по ее спине, лаская ягодицы.

Алекс застонала от блаженства, придвинулась еще ближе и бесстыдно прижалась к нему. Она хотела ощу­щать его обнаженное тело. И не желала ждать.

Он поднял голову, прервал поцелуй и судорожно втя­нул в себя воздух.

– Видишь, что ты со мной делаешь? В последний раз у меня так дрожали руки, когда я был подростком. – Его голос был тихим, хриплым, низким и невероятно сек­суальным.

– Мне нравится, когда у тебя дрожат руки.

– Да?

– Да.

Умирая от желания, Алекс встала на цыпочки и при­льнула губами к его шее. У Джо перехватило дыхание. Он обеими руками сжал тело Алекс и оторвал ее от земли.

– Джо…

– Тс-с…

Его губы снова нашли ее рот, руки скользнули по бедрам и заставили Алекс обхватить ногами талию Джо. Он оторвался от ее губ.

– Помнишь, как ты сидела на столе?

Он куда-то шел, придерживая вцепившуюся в него Алекс.

– Да.

– Уйти от тебя было тяжелее всего на свете. Я чуть не отдал концы.

– Сам виноват.

Джо усадил Алекс на стол для пикника, который она мельком заметила, продираясь сквозь колючки. Ее ноги обнимали его талию, руки – шею. Стол выдержал ее вес. Сквозь одежду она ощущала щели между досками. Джо наклонился и почти лег на нее. Затвердевшая выпуклость на его джинсах терлась о ее обтянутую тканью промеж­ность. Алекс сгорала от страсти. Ее пальцы вонзились в шею Джо, бедра жадно задвигались в такт его движениям. Его горячие губы часто и мелко целовали ее щеку и шею.

– Что ты скажешь, если мы повторим ту сцену на кухне? – пробормотал он ей в ухо.

– О боже, Джо! – она беспомощно выгнулась, осла­бев от желания. Она таяла, как воск. Рот Джо нашел ее грудь. Руки Алекс стиснули его плечи. Джо задрал ее сви­тер и лифчик, сжал зубами уже затвердевший сосок и слег­ка прикусил его. Она ахнула от боли и острого наслажде­ния. Руки его нашарили пуговицу ее брюк…

– Дашь мне затянуться, ладно?

Может быть, этот голос и не проник бы сквозь ту­ман, окутавший сознание Алекс, если бы он не раздался слишком близко, и если бы он не был знакомым. Навер­но, Джо услышал его одновременно с ней, потому что бы­стро поднял голову.

– Я не думала, что ты уже пробовал марихуану. – Второй голос был высоким, кокетливым и еще более зна­комым.

– Должно быть, ты думала о ком-то другом, – снова раздался первый голос. В ответ – хихиканье.

– Что за черт, – пробормотал Джо.

Он выпрямился, дернул вниз ее свитер и прислушался.

Оценив ситуацию, все еще слегка ошеломленная, Алекс слезла со стола.

Когда Али вышел из-за куста ежевики, она уже скром­но стояла рядом с Джо. Позади Али шла Нили, державшая­ся за его руку. Во рту у Али была сигарета. Когда он затя­гивался, красный огонек разгорался ярче. В воздухе сто­ял тошнотворно-сладкий запах марихуаны.

– Какого дьявола? – воскликнул Джо, с ужасом глядя на сына. Али застыл как вкопанный. Рука с сигаре­той опустилась, а сама сигарета упала на землю.