Подменыш - Виктор Лаваль

– Мне кажется, у тебя появился друг.

– Могу я поговорить с Греттой? – спросил Аполлон.

Кэл прищурилась и скрестила на груди руки.

– Зачем?

– Вы сказали, что Уильям убил свою дочь.

– Да, убил.

Гейл сделала два шага, и Аполлон понял, что еще чуть-чуть, и она потащит его за собой.

– Каждая женщина здесь сделала то же самое, – сказал Аполлон. – В таком случае почему для него стандарты другие?

– Нет, не то же самое. Ты ошибаешься. То, что совершил Уилер, настоящее зло.

– Я хочу услышать это от нее.

– Хочешь услышать от нее, не так ли? Накорми мужчину скромным завтраком, и он уже начинает приказывать.

– Я прошу, – сказал Аполлон, когда Гейл снова попыталась заставить его сойти с места, и сделал три шага. – Пожалуйста, Кэл.

– Мы не путешествуем по реке в дневное время, – сказала Кэл. – Гретта будет здесь вечером. Мы устроим кукольный спектакль после ужина. Если она захочет с тобой поговорить, то именно тогда. А пока присмотри за Гейл.

Аполлон и Гейл ушли, и Кэл молча смотрела им вслед, пока женщина не подошла к ней с каким-то срочным делом.

Аполлон стал жить на острове, постепенно привыкая к установленным там порядкам. Он делал самые разные работы – присматривал за детьми, наводил после них порядок, – и Гейл все время находилась рядом. Помогал ли он ей, или наоборот, она ему? Многие женщины игриво задавали ему этот вопрос, и он не обижался. Он познакомился с матерью Гейл, у которой был еще пятилетний сын, и, как показалось Аполлону, та даже обрадовалась, что он занимался с девочкой. Он кормил Гейл ланчем, читал «Там, вдалеке» и отводил к матери, когда ей требовалось на горшок. Аполлон чувствовал удовлетворение, уверенность в том, что делает нечто естественное и необходимое, боялся ошибок и того, что может подвергнуть хрупкую жизнь опасности.

Его опасения были особенно острыми на острове, где жили женщины, которые вполне могли его убить. Аполлон и Гейл вместе складывали белье, на самом деле все делал он, а она так же старательно ему мешала, устраивая настоящий беспорядок и поглядывая на него в надежде, что он поймает ее на месте преступления. Когда он делал вид, что сердится, Гейл начинала смеяться, да так громко и радостно, что на глазах у нее появлялись слезы. Иногда Аполлон слышал еще чей-то смех. Свой собст-венный.

В шесть часов все отправились ужинать. Аполлон наполнял детские чашки с носиками, потом наводил порядок. Детей кормили всех вместе в Докторском коттедже. Две женщины играли на гитаре и маленьком барабане, дети пели. «Алмазы и ржавчина» и «Юми говорит», среди прочего. Самых маленьких уложили спать до кукольного спектакля, но Гейл категорически отказалась уходить, заявив, что останется с Аполлоном. Он попросил позволить девочке побыть с ним еще немножко, и мать Гейл рассмеялась, но он увидел в ее глазах сомнение – почему странный мужчина хочет проводить время с ее дочерью. И он не винил ее за беспокойство. Осторожность говорила о том, что она хорошая мать.

Но Кэл сказала, что ему можно доверять, а ее слова имели огромный вес. К тому же ее пятилетний сын устроил во дворе настоящее безобразие, и она обрадовалась, что может оставить Гейл с Аполлоном еще на некоторое время.

Позаботься о ней за меня, так сказала мать Гейл, уводя сына в Дом медсестер. Кэл собрала детей в библиотеке на представление. Аполлон засунул книгу за пояс брюк, сзади, и посадил Гейл на плечи. Она смотрела сверху вниз на детей постарше и кричала: «Видите, какая я высокая!»

Кэл и Аполлон стояли в задней части библиотеки, а дети бегали от одной стены к другой, без разбора хватали книги с полок, толкали и пинали друг друга, тут и там возникали небольшие потасовки перед тем, как их призовут к порядку. Аполлон попытался поставить Гейл на пол среди них, но она замяукала у него на руках, и он прижал ее к груди.

– Гейл почти ничего не ела за ужином, – сказала Кэл. – Она наверняка осталась голодной.

И тут в сопровождении охранницы появилась Гретта Уилер.

Все женщины в комнате напряглись и повернулись в ее сторону, словно превратились в стрелки компаса, которые магнитное поле заставило сдвинуться на север. Аполлон заметил ее, только когда понял, что женщины замолчали. Дети продолжали играть и шуметь. Не обращая внимания на Аполлона, Гретта подошла к Кэл и откашлялась, от волнения или от того, как Кэл на нее смотрела?

Волосы Гретты Уилер были стянуты в тугой узел, и она производила впечатление человека, который постоянно недоедает. Аполлон вспомнил женщину из подвала в Холируде, выглядевшую точно так же, да и Эмма тоже превратилась в пародию на саму себя. Каждая из них стала телом, лишившимся жизненной силы, жертвой вампира.

– Извини, что мне пришлось тебя вызвать, – сказала Кэл. Обычно она легко входила в контакт, прикасалась к людям, но сейчас стояла, опустив руки вдоль тела. Похоже, даже Кэл боялась Гретту или за нее? – Где Грейс?

– С моими родителями. Уильям здесь? Он сюда заявился? Вот просто так?

Молодая женщина, которую Аполлон видел в окно – учительница? – хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание детей, и показала, что они должны встать в круг.

– Он приехал сюда со мной, – сказал Аполлон и тут же пожалел о своих словах, когда Гретта резко повернулась.

Она подняла руки с напряженными пальцами, как будто собиралась выцарапать ему глаза.

– Ты с ним заодно? – спросила она.

Аполлон решил, что, если бы он не держал на руках девочку, Гретта его бы прикончила.

– Нет, конечно, – вмешалась Кэл. – Иначе мы бы не оставили его здесь, среди нас.

– Я Эммин, – сказал Аполлон. – Муж Эммы Валентайн.

Он удивился своим словам, которые вызвали у него дрожь. Впервые за четыре месяца он объединил себя с Эммой.

Я Эммин.

Гретта с ничего не выражающим лицом смотрела на него, как будто он заговорил с ней на древнефиникийском языке. Она не имела ни малейшего понятия, кто такие они с Эммой; Гретта так сильно погрузилась в свою собственную жуткую историю, что ее не волновали чужие.

Она уронила руки и едва заметно махнула Аполлону, извиняясь. Кэл обняла ее, не слишком крепко, Гретта приняла прикосновение, но не ответила на него.

– Я каждый раз думаю, что покончила с ним, – сказала она, – но он постоянно умудряется находить дорогу в мою жизнь.

– Я знаю, – попыталась успокоить ее Кэл.

– Он не сдается. Мы ему принадлежим. Так он думает. Я и Грейс. И Агнес.

Она произнесла имя дочери шепотом.

– Он правда?.. – Вопрос вырвался невольно, но Аполлон замолчал, не договорив.

Впрочем, это не имело значения, Гретта поняла, что он имел в виду, и посмотрела на него.