Большой лес. Многомерность - Василий Головачев

– Всё равно не понял.

– Лес чувствует нас, – негромко ответил Платов. – А может быть, и видит.

– Кого-то индивидуально? Или всех людей сразу?

– Может быть, индивидуально.

– Кого именно?

– Возможно, тех, кто уже контактировал с ним.

Дорохов наморщил лоб.

– Вернулись четверо… в том числе я.

– Сны не снятся? О том, к примеру, что вы разговариваете с Лесом?

Дорохов задумался, роясь в памяти, качнул головой:

– Нет, не видел. Было что-то связанное с Лесом, но я уже не помню. Кстати, полковник Савельев рассказывал, что не раз видел странные сны, в которых он бегал по странным лесам.

– Вот вам и первый кандидат.

– Он сейчас с Ребровым…

– Что ж, когда-нибудь мы встретимся и спросим его, что он чувствует.

Платов пожал протянутую руку и вышел.

А Дорохов ещё с час размышлял о гипотезе физиков, пил чай, мерил шагами палатку, пересматривал записи видеокамер и выстраивал план действий на следующий день.

Спал он как убитый.

Утром его разбудил звонок Куницына.

Бросив взгляд на часы: седьмой час утра, пора подниматься, – он выслушал доклад полковника, что физики перепрошили «железо» беспилотников и готовы работать.

– Буду через полчаса, – ответил он.

Встретились у вертолёта в семь ноль-ноль.

Дул холодный ветерок, солнце не показывалось из-за облаков над лесом, и все члены группы надели куртки.

Учёные тем не менее выглядели бодрыми, хотя и работали почти всю ночь. Им не терпелось проверить свои гениальные идеи.

Ливенцов кинул ладонь к чёрному берету, сдвинутому набекрень:

– Товарищ генерал, группа готова к…

– В кабину! – прервал его Дорохов.

Через пять минут стартовали, и «Ми-8», залопотав винтами, помчался к лесу за рекой, следуя полосе колючек, выпавших из других пространств, которую начали огораживать сеткой бойцы местной воинской части.

Редошкин, взбирающийся первым, вылез на край пролома и со вздохом облегчения сел на как ножом срезанный блок стены. Протянул руку:

– Цепляйся.

Максим вылез следом, мокрый от пота, снял с себя поклажу: автомат, винтовку и демонский бластер, сел рядом, переводя дух.

– Жарко… как плечо?

– Ноет… но терпимо. Всё-таки без мотоцикла хреново. Жаль, что ни одного не осталось.

– У Точилина заберём.

– Ну разве что.

– Идти можешь?

– Что я тебе, – обиделся лейтенант, – девица красная?

Редошкин подхватился на ноги, взялся за автомат, но охнул и выпустил приклад.

– Чёрт побери! Как током!

– Аптеки рядом нет, – покачал головой Максим, вспоминая бессмертный фильм «Бриллиантовая рука». – Иди вперёд, я заберу.

– Позову полковника.

– Не надо, дотащу, раз уж я стену стометровой высоты одолел.

Сгорбившись, держась за плечо, он двинулся к выходу из провала и внезапно резко остановился.

Идущий следом с охапкой оружия в руках Максим толкнул его в спину:

– Чего застрял?

– Эй, майор! – раздался снаружи весёлый голос. – Выходи с поднятыми руками!

Сердце ёкнуло.

Он обошёл Редошкина и увидел картину: перед севшим в тридцати метрах от дерева-башни самолётом стояли на коленях двое мужчин – Сергей Макарович и Егор Левонович, сложив руки на затылках, а за ними стояла Вероника, также с руками на затылке, и лейтенант Точилин, уткнувший ей в висок три ствола какого-то грозного на вид супермодернового ружья.

– Брось свои пукалки! – скомандовал Точилин, заросший густой щетиной.

Максим сделал шаг влево, аккуратно положил оружие на землю, так, чтобы можно было с падением схватить либо автомат, либо «лобаевку». Но Точилин не поддался на хитрость.

– Брось подальше!

Максим повиновался, отметив, что демонский бластер, захваченный ими из роддома, очень смахивает на «базуку» в руках Точилина.

– Вика, ты как?

– Нормально, – ответила девушка, кусая губы.

Максим только теперь заметил прятавшийся за самолётом аэробайк.

– Как вас угораздило?

– Это я виноват, – страдальчески изогнул губы Карапетян; на скуле у него наливался лиловый фонарь. – Решил прогуляться…

– Я виноват! – твёрдо выговорил Савельев.

– Ну, прямо пансион благородных девиц! – расхохотался Точилин. – Все хороши. Я давно вас тут жду, хотя не думал, что вы полезете в бункер. Кстати, зачем?

– Передать привет твоему хозяину, – мрачно сказал Редошкин. – Правда, он не обрадовался, сдох вместе со своим выводком.

Точилин перестал улыбаться, сжал губы в узкую бледную полоску.

– Вы… уничтожили… демонят?!

– А ты собирался создать из них спецгруппу?

– Лейтенант! – посмотрел на него Максим. – Заткнись! Прикинь ФМ!

– Ага, понял, – ссутулился Редошкин, делая вид, что подавлен и сдаётся.

– Сергей Макарович, вы не против ФМ? – спросил Максим.

– Нет, – коротко ответил Савельев.

– Э, вы о чём? – забеспокоился Точилин. – Что ещё за фээм? Я же вас перестреляю как куропаток! И первой застрелю эту дуру!

– Сам дурак! – выпалила вдруг Вероника, заставив лейтенанта отшатнуться.

– ФМ! – выдохнул Максим, включая боевой режим.

Аббревиатура «ФМ» означала – «форсированное маневрирование», и использовался термин исключительно спецназом для выполнения боевых операций.

Сергей Макарович развернулся на коленях и сделал рукой подсечку. С ног Точилина не сбил, но заставил опустить ствол демоновского бластера и отскочить.

– Ты чё дел…

Редошкин метнулся вправо, падая на песок, хватая ком сухой земли и запуская в лейтенанта.

Максим прыгнул вперёд и влево, подхватывая с песчаного бархана винтовку.

Ком земли попал Точилину в голову. Ошеломлённый попаданием лейтенант вскинул свой «бластер» и от неожиданности выстрелил.

Шипящая молния разряда, вырвавшаяся из трёх дул, шарахнула по невидимой башне, и та вдруг из призрачной колонны превратилась в настоящую башню, выращенную, как ствол гигантского дерева. В том месте, куда вонзилась молния, возник приличный вывал диаметром не меньше пяти метров.