Ущелье - Маргарита Епатко

В общем, к следующему году я знал, что делать. Еще раз сходил в горы, в лесу с хозяйкой познакомился, и браслет от нее получил.

– Дед, ты о чем? – нахмурился Петр.

– Слушай, пока говорю, – строго сказал старик. – Так вот, от нее эти все покойнички. Да ладно бы только они, – дед перелез через поваленное дерево. – К некоторым такие монстры повадились. Вот глава администрации. Мужик неплохой, но с червоточинкой. Не удержался, когда денежки на дорогу для туристов выделили. Видал, шоссе новое у нас точно перед мостом заканчивается?

– Видел, – автоматически кивнул Петр, стараясь не отстать от быстроногого деда.

– Вот, – многозначительно сказал дед. – Он на собрании говорил, что денег не хватило. Предлагал всем миром скинуться. А сам особнячок после строительства отгрохал. Так теперь, как поползет туман с гор, приходит к нему невзрачный такой человечек в сером костюмчике. Вроде городской налоговый инспектор. Только зубы у него острые, как у соседской овчарки, и на руках когти львиные. И гоняет его этот инспектор по поселку. Все дни, пока туман не сойдет. Понимаешь, о чем говорю?

– В целом, да, – Петр остановился отдышаться. – Но меня, дед, хоть и приложили сегодня по голове пару раз, мозги пока не выбили. Не верю я в привидения. А вот то, что это коллективная галлюцинация, вполне допускаю. Но причем здесь секта?

– Притом, – дед поманил его рукой, заставляя идти дальше. – Хорошим людям добрые видения приходят, а пакостникам всяким – страхи мерещатся. А тут эта полоумная появилась, Лидия. Лет десять назад она школьников на экскурсию вела. Поезд тогда еще регулярно по узкоколейке ездил. Там или машинист чего не увидел, или она за детками не доглядела. Но двое подростков в ущелье упали. Говорят, переживала экскурсовод очень, лечилась где-то. Но, видать, не долечили. В общем, как вернулась девка в поселок, стала воду мутить. Все призывала грехи искупать. Целую теорию построила. Ты памятные доски на входе в ущелье приметил? – старик неожиданно сменил тему.

– Ну, да, – сказал Петр.

– Их погибшим в горах устанавливают. У нас за последние пятьдесят лет не больше пяти человек пропали, включая тех мальчишек. Да еще два года назад, как на грех, парень городской без страховки на утес полез. Ну и рухнул в каньон. Его три дня МЧС искало. Поселок на ушах стоял. А река ниже по течению на берег тело выбросила. Кликуша-Лидия этим воспользовалась и давай людям про жертвоприношения говорить. Мол, туман их требует и тогда не будет никаких видений.

– А люди? – удивился Петр.

– Что люди, – вздохнул Кузьмич, притормаживая у широкой расщелины между скалами. – Пакостники, они всегда горластее. Кинули в поселке жребий и решили в лес двух деток отвезти из одной семьи многодетной. Как узнал, пошел людей стыдить. А они от тумана, совсем чокнутые. Ничего не понимают. Я бегом в лес. Деток вывел. Родитель их потом в ногах у меня валялся. Говорил, что бес попутал. Ребятишек он потихоньку к родне в станицу переправил. Вот тогда на обломки меча я и наткнулся.

Кузьмич сел на камень у расщелины и задумчиво взъерошил седые волосы.

– В книжке, что тебе дал все и про туман, и про меч написано, – старик тяжело вздохнул. – Дальше сам пойдешь, устал я, – он с трудом распрямился, продолжая говорить. – Меч надо в землю воткнуть. Он вроде запора. Туман останавливает.

– Подожди, дед, с мечом, – перебил его Петр, – ты обещал показать место сбора этих придурков. Мне семью спасать надо.

– Не перебивай! – прикрикнул на него старик. – Через расщелину пройдешь. Еще шагов двадцать вперед, пока не упрешься в гору. Там налево. Иди, пока под ногами камень не почуешь и втыкай.

– Дед, – начал опять Петр.

– И помни, – Кузьмич ухватил его за запястье холодной влажной рукой, – браслет это желание. Любое. У меня – последнее. Я должен был человека для меча найти.

– Погоди, Кузьмич, – Петр держал руку старика, понимая, что дед бредит. – Где этот чертов храм и моя семья?

– Меч их спасет, – прошептал старик, оседая на глазах у Петра туманом на землю.

Мужчина отшатнулся назад. Осмотрелся, пытаясь понять, где он находится. Лес, клочья белесоватого тумана, стелющиеся по земле, узкая темная расщелина перед ним и мокрая лужица на камне, где только что сидел, заведший его сюда старик.

– Вот черт, – он провел рукой по разбитому затылку. В голове по-прежнему гудело. – И что теперь делать? Идти в расщелину? – он посмотрел в узкий проход, не понимая, что разговаривает вслух сам с собой.

Меч в руках полыхнул алым светом, отвечая на заданный вопрос. Петр поднял его как факел и двинулся вперед.

Шум голосов в кафе «Серебряного ручья» нарастал, угрожая перейти в ожесточенный спор.

– Все выяснили, все решили, – Семен хлопнул ладонью по столу, призывая мужчин замолчать. – Осталось определиться: кто идет к храму?

Участковый молча встал. К нему подошел Павел и Роман. Сашка, стуча зубами, тоже поднялся со стула.

– И я, – Мурат встал, игнорируя удивленные взгляды родных. – Я этой ночью заговоренный, подмигнул он им.

– Итого со мной четверо, – сказал Сеня поднимаясь.

– Почему четверо? – удивленно спросил Роман.

– Потому что ты, этого хлопчика сейчас домой поведешь, – Сеня показал на Сашку. – Переохладился он. Смотри, как колотит. Не спорь. Одного его отправлять нельзя. И с ним не пойдем – обуза в дороге.

– Я могу подбросить их до моста, – почесал нос Исмаил, глядя на дядю.

– До моста и не дальше, – строго сказал ему Мурат.

– Решили, – кивнул Семен. – Тогда, выдвигаемся, а то, как бы не опоздать. И помните: – он бросил взгляд на обрез в руках у Павла и охотничье ружье Марка. – Люди наверху не враги. Одурманены чем-то. Но это наши люди. Понятно?

– А как же, – процедил Марк, отводя глаза.

Кора напряженно смотрела на женщину, привалившуюся к гробнице с другой стороны. Растрепанные седые волосы едва прикрывали разбитый висок. И, что самое ужасное, из раны до сих пор тонкой алой струйкой продолжала сочиться кровь. Она текла к подбородку и оттуда каплями падала на когда-то белоснежный фартук няни.

– Я сейчас остановлю у вас кровь, а потом позову на помощь, – Кора опустилась на колени рядом с женщиной.

– Пустое, – отмахнулась бледная Антонина. – Все идет, как предсказано. А предсказано, что наследница у моего смертного одра появится. Будет, кому силу передать, – женщина неожиданно сипло захохотала, запрокидывая голову.

Кора отшатнулась. Она понимала, что старуха не в себе. Но смех, бьющийся гулким эхом в храме, заставил ее поежиться.

– Руку дай! – неожиданно скомандовала Антонина.

– Я бы не советовала вам вставать, – Кора, чтобы успокоить раненную, протянула руку. – Я приведу помощь, не сомневайтесь.

– Я и не сомневаюсь, ни капли – холодеющая ладонь ухватила Кору за запястье. – Ты миленькая только останови ее. Что хочешь делай, а останови.