Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Миф. Греческие мифы в пересказе - Стивен Фрай

Миф. Греческие мифы в пересказе - Стивен Фрай

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 96
Перейти на страницу:

Арахна
Пряха

В маленькой хижине под городом Гипепа в царстве Лидия[200] жил да был торговец и ремесленник по имени ИДМОН. Работал он неподалеку, в ионийском городе Колофоне, торговал там красками и специализировался на высоко ценимом фокидском пурпуре. Его жена умерла, рожая их дочку АРАХНУ. Идмон гордился дочерью, как любой отец. Ибо с младых ногтей девочка выказывала невероятные умения ткачихи.

Прядение и ткачество в те дни были невероятно значимы. Мало что сравнилось бы по важности с выращиванием еды и было бы таким обязательным для благополучия людей, как рукодельное изготовление тканей для одежды и других бытовых предметов. И рукоделие — самое подходящие слово тут. Вся подобная работа выполнялась вручную. Шерстяную или льняную кудель нужно было выпрясть в нитку, зарядить ею ткацкий станок и изготовить из нее шерстяную или льняную ткань. И уж настолько это было делом умелых женщин, что самый женский пол прозвали в некоторых культурах и языках с намеком на это ремесло. В английском мы до сих пор говорим о distaff — стороне семьи, подразумевая женскую линию. Distaff — это шест или спица, на которые насаживали кудель, и из нее потом пряли нитку. Тех, кто прял, звали пряхами — spinster, и это слово применяли к любым незамужним женщинам, без всякого отрицательного оттенка[201].

Но, как и в большинстве человеческих ремесел, есть такие умельцы, кто наделен загадочной способностью превосходить повседневное и неприметное и достигать уровня искусства.

Искусность Арахны в ткачестве с самого первого дня стала поводом для разговоров и гордости по всей Ионии. Скорость и тщательность ее работы поражали воображение, а уверенность и ловкость, с которыми она подбирала одну цветную нитку к другой, чуть ли не вслепую, восхищала ее поклонников, частенько набивавшихся в хижину к Идмону, чтобы посмотреть, как Арахна работает. Но именно рисунки, узоры и затейливые орнаменты, возникавшие в суете ее челнока, побуждали зевак разражаться внезапными аплодисментами и заявлять, что нет ей равных. Лесам, дворцам, морским пейзажам и горным видам Арахна придавала такую подлинность, что, казалось, там можно очутиться. И не только граждане Колофона и Гипепы приходили поглядеть на ее ткачество — местные наяды из реки Пактол и ореады с горы Тмол неподалеку толпились в доме Идмона и качали головами от изумления.

Все сходились во мнении, что Арахна — явление, какое случается лишь раз в пятьсот лет. Такая сноровка — уже повод для восхищения, но у нее был еще и вкус: она никогда не перебарщивала с пурпуром и прочими дорогими броскими цветами, например, но получалось у нее прямо-таки чудо.

Похвалы, которые она принимала что ни день, вскружили бы голову кому угодно. Арахна не была ни избалованной, ни спесивой — напротив, когда не сидела у станка, была она практичной и прозаической девушкой, не легкомысленной и не норовистой. Она понимала, что у нее дар, и не записывала его себе в заслуги. Но талант свой ценила и в таком своем отношении к нему считала себя попросту честной.

— Да, — приговаривала она себе под нос, глядя на свою работу однажды роковым вечером, — я действительно думаю, что, если б сама Афина Паллада села прясть, она бы не смогла потягаться со мной в мастерстве. В конце концов, я этим занимаюсь ежедневно, а она — лишь иногда, для развлечения. Немудрено, если я возьму верх.

В горнице у Идмона толпилось столько нимф, что никуда не денешься — весть о неудачно выбранных словах Арахны добралась до Афины.

Поединок прях

Примерно через неделю вокруг Арахны, усевшейся за ткацкий станок, собралась привычная толпа, и Арахна взялась доделывать гобелен, запечатлевший основание Фив. Охи и вздохи восторга приветствовали ее изображение воинов, проросших из-под земли из зубов дракона, но «ой» и «ай» ее поклонников перебил громкий стук в дверь лачуги.

Дверь открылась, и показалась согбенная и сморщенная старуха.

— Надеюсь, я пришла куда надо, — просипела она, волоча за собой здоровенный мешок. — Мне сказали, что тут живет чудесная пряха. Ариадна, кажется?

Ее пригласили внутрь.

— Ее зовут Арахна, — сказали старухе, показывая на девушку, сидевшую у станка.

— Арахна. Понятно. Можно посмотреть? Милая, это ты сама сделала? Как великолепно.

Арахна самодовольно кивнула.

Старуха пощупала ткань.

— С трудом верится, что смертная способна на такую работу. Уж наверняка сама Афина приложила тут руку?

— Вряд ли, — возразила Арахна с нотой раздражения, — Афина могла бы сделать что-нибудь и вполовину столь же качественное. Прошу тебя, не надо распускать мне нитки.

— О, по твоему мнению, значит, Афина хуже тебя?

— По части ткачества другого мнения быть не может.

— Что бы ты ей сказала, окажись она здесь, интересно?

— Я бы предложила ей признать, что я тку лучше.

— Так давай же, предлагай, глупая смертная!

С этими словами морщины на древнем лице разгладились, тусклые глаза с поволокой прояснились до сияющего серого, и согбенная старуха выпрямилась — и стала величественной Афиной. Толпа зевак отшатнулась в оторопелом изумлении. Нимфы вообще забились в углы, пристыженные и испуганные, что их застукали за восторгами, расточаемыми работе смертной женщины.

Арахна очень побледнела, сердце у нее заколотилось, но внешне она смогла сохранить самообладание. Неприятно было ощущать на себе взгляд этих серых глаз, но их мудрость и спокойствие не меняли незатейливой правды.

— Что ж, — сказала она со всей выдержкой в голосе, на какую оказалась способна, — не желаю обижать, однако я считаю, это несомненная правда, что как творцу мне нет равных, ни на земле, ни на Олимпе.

— Неужели? — Афина выгнула бровь. — Давай разберемся. Хочешь первой?

— Нет, прошу… — Арахна встала с рабочего места и показала на него рукой. — После тебя.

Афина осмотрела станок.

— Да, сгодится, — сказала она. — Фокидский пурпур, ага. Неплохо, но я предпочитаю тирский. — С этими словами она вытащила из мешка сколько-то разноцветной шерсти. — Итак…

Через миг-другой она приступила к работе. Самшитовый челнок заметался взад-вперед, и как по волшебству начали проступать чудесные картины. Толпа сгрудилась. Они смотрели, как Афина воплощает ни много ни мало — саму историю богов. Оскопление Урана во всех жутких подробностях — до чего же липкой казалась кровь. Рождение Афродиты — до чего свежо и влажно брызгал океан. Была и картина, на которой Кронос заглатывал детей Реи, и другая, где младенца Зевса выкармливала Амальтея. Афина вплела в свой гобелен даже историю собственного рождения из головы Зевса. Следом возникло ослепительное изображение всех двенадцати богов на олимпийских тронах. Но Афина еще не закончила.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?