Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

Хотя одно упоминание о том случае вызывало отвращение, но в конце концов даже его можно было оправдать. Так уж повелось в мире совершенствующихся, что многие молодые люди, если они не избирали путь усмирения сердечного огня, достигнув совершеннолетия, с головой окунались в водоворот любовных увлечений и страстей, и никто не считал это чем-то странным или предосудительным.

Мо Жань не похож на Сюэ Мэна, который получил лучшее воспитание и с детства был окружен заботой и любовью. Его родители — порядочные люди, которые смогли привить сыну семейные ценности и моральные принципы. Но что насчет Мо Жаня?

Он всегда был своевольным.

С малых лет рос в грязном притоне.

Отца не было, мать — актриса музыкальной труппы.

Никто не занимался воспитанием мелкого сукиного сына, и он привык творить все, что взбредет в голову. И только когда ему исполнилось пятнадцать, в жизни Мо Жаня появился дядя, который за шкварник вытащил из гнилого болота этого скулящего и покрытого грязью щенка.

Если бы Чу Ваньнин в самом деле поверил, что после такой жизни Мо Жань по чистоте подобен куску белого нефрита, его, и правда, можно было бы назвать дураком.

Однако знать — это одно, но своими глазами увидеть нежного красавчика Жун Цзю, с которым раньше развратничал Мо Жань, было слишком большим ударом для Чу Ваньнина.

Так как ему не удалось прогнать Мо Жаня, он отвернулся, закрыл глаза и снова занялся изучением магического барьера.

Однако даже за работой мысли его продолжали крутиться вокруг Жун Цзю, его милого личика, похожего по форме на тыквенную семечку с мелкими изящными чертами и белоснежной гладкой кожей. Интересно, на ощупь она так же приятна, как на вид? А этот маленький ротик с розовыми губами и хорошо подвешенным языком… Мо Жань, этот щенок, уж точно не раз целовал его, постепенно спускаясь к пояснице, а потом… Он все не мог удержаться от мыслей о том, чем эти двое занимались в постели, и как, должно быть, заводили Мо Жаня женоподобные вздохи этой сучки, когда они сцеплялись так, что сразу и не разорвать. Мерзость!

Одно дело слышать о чем-то таком, а совсем другое — увидеть. Теперь, когда Чу Ваньнин увидел, он не мог перестать думать об этом. Он вдруг открыл глаза, и, давая выход сжигающему его изнутри гневу, свирепо толкнул Мо Жаня:

— Выметайся!

— Учитель…

— Катись!

Мо Жаню ничего не оставалось, кроме как, понурившись, медленно подойти к двери склада.

Жун Цзю был удивлен, увидев его.

— Ой, господин Мо, из-за чего вы поссорились со своим учителем?

Мо Жань не хотел ничего ему объяснять. Сейчас от одного взгляда на Жун Цзю у него начинала болеть голова. В прошлой жизни этот парень нравился ему только потому, что был немного похож на Ши Мэя. В этой жизни, сразу после возрождения, он опять спутался с ним из-за затаенной обиды и желания отомстить.

Но как бы он ни хотел избежать этого после, их дороги опять пересеклись, и теперь у него не было никакой возможности избавиться от него.

— Можешь идти. Одного человека достаточно для охраны. Можешь найти себе другое место.

Сторожить двери склада было довольно опасно, и Жун Цзю с радостью пошел прочь.

Но сделав пару шагов, он не удержался и оглянулся. Ему вдруг стало интересно, как умер Мо Жань. Почему за те несколько лет, что они не виделись, его характер настолько сильно поменялся? Что за потрясение он испытал, раз стал таким? Действительно странно.

Длинные ресницы красавца затрепетали, когда его взгляд изучающе скользнул по силуэту Мо Жаня, ощупывая его сверху вниз. Вдруг он почувствовал что-то неправильное. Снова внимательно изучив Мо Жаня и отбрасываемую им слабую тень...

Жун Цзю был поражен.

Глава 118. Иногда Учитель тоже может быть обманут

У Мо Жаня есть тень.

Он… не покойник?

Его словно ударило молнией, и в одно мгновение множество мелких нестыковок и деталей сложились в единую картину. Если бы Жун Цзю все еще имел плоть, то сначала бы он похолодел от страха, а затем от переизбытка эмоций кровь совершенно точно прилила бы к его голове, в которой царил полный хаос.

Призрачный же Жун Цзю просто на какое-то время замер на месте.

Каждый человек по-разному реагирует на большие события. Реакция человека на стресс чаще всего обусловлена окружением, в котором он вырос. Например, многие простые люди похожи на птиц, увидевших лук[118.1]: еще не спущена тетива, а они уже напуганы до смерти. Или взять таких людей, как Любимец Небес Сюэ Мэн, которые всю свою жизнь наслаждаются покоем и достатком: мало что может напугать их по-настоящему.

Жун Цзю, всю жизнь проживший в грязи и столкнувшийся со множеством жизненных трудностей, в первую очередь подумал, не повредит ли это лично ему, а, во-вторую, если нет, то как извлечь из этого пользу.

Он очень быстро понял: то, что Мо Жань на самом деле живой человек, проникший в Царство мертвых, очень выгодно для него и в будущем может принести большой куш.

Все, что ему нужно сделать — это раскрыть правду о Мо Жане. Такая большая заслуга несомненно позволит ему занять какую-нибудь, пусть и небольшую, должность в местных органах власти. При жизни Жун Цзю с полной отдачей обслуживал всех подряд в надежде зацепиться и забраться повыше. Пусть и после смерти, но он, наконец, получил свой шанс легкими шагами подняться к синим облакам[118.2], еще и сохранив свою прекрасную телесную оболочку.

Да это же как если бы мясной пирог с неба упал!

Зачем ему опять входить в цикл перерождений? Он может прямо здесь и сейчас отлично обустроиться, обернув поражение в победу, смыть позор, и начать все с чистого листа.

Жун Цзю немного прищурил подернутые мечтательной пеленой персиковые глаза. Он уже видел себя назначенным на должность. Вот он отправляется по служебному делу в бамбуковом паланкине, скрытый от чужих взглядов синим шелком, невозмутимо свысока взирая на толпу простых призраков и демонов.

Чем больше Жун Цзю об этом думал, тем более счастливым себя чувствовал. Но, поразмыслив хорошенько, он увидел слабое место в своем идеальном плане. Чтобы донести на Мо Жаня, ему нужно было улизнуть из-под его надзора, а это было практически невозможно. Так что срочно нужно было создать ситуацию, когда Мо Жаню станет не до слежки за ним...

Он напряженно раздумывал, когда