В атмосфере любви - Карен Темплтон-Берджер

— Думаю, тебе понравится мой рождественский подарок.

— Подарок? — Ее брови взлетели вверх на целый дюйм. — Алек, нет! Ты же знаешь, я ничего не смогу подарить тебе в ответ. Зачем ты ставишь меня в такое положение?

— Успокойся, пожалуйста, — со смехом сказал он. — Это подарок для нас обоих.

Гвин наморщила лоб.

— Не понимаю.

— Помнишь то свидание, которое было условием нашего пари? У нас ведь его так и не было.

— В свете того, как развивались события, оно потеряло значение.

— Я так не считаю. Дав обещание, человек обязан его сдержать. Я забронировал место в «Ритц-Карлтоне» на субботу после Рождества.

У Гвин округлились глаза.

— В Бостоне? — выдохнула она.

— Это все-таки поближе, чем Куала-Лумпур.

Не было ничего прекраснее, чем расцветшая на ее лице улыбка.

— Потрясающе.

Алек снова помолчал, подбирая слова.

— Я просто решил, что, поскольку неизвестно, когда мы увидимся снова, надо устроить что-то особенное.

Улыбка слегка потускнела, и блеск в глазах тоже. Гвин отвернулась, рассеянно перебирая его пальцы.

— Да, ты прав. — Она снова подняла глаза. — Мы проведем там ночь?

— Так было задумано.

— И как ты объяснишь это Мэгги и Поппи?

— Никак. Мы уедем в субботу и вернемся в воскресенье. Пусть сами делают выводы.

— Ты становишься дерзким, Алек Уэйнрайт.

— Учусь у тебя. — Он посмотрел на часы и встал. — Нам надо ехать. Кстати, я обещал близнецам, что вечером встречу их племянника с семьей на станции.

Гвин вскочила с кресла и одернула свитер.

— А я могу поехать с тобой?

Алек улыбнулся, глядя на нее снизу вверх. На секунду она напомнила ему ту девчонку, которая в детстве вечно стремилась увязаться за ним, куда бы он ни шел. Впрочем, она тогда с легкостью переносила его отказы.

— Извини, Сверчок. Боюсь, что в машине не хватит места. Но… — Гвин вопросительно подняла брови. — Это, конечно, не «Ритц»… Но почему бы тебе не прийти ко мне после ужина посмотреть видео?

— Ах ты хитрец! — Она широко улыбнулась. — Чудесное предложение. Я так устану к вечеру, что вряд ли буду способна заниматься чем-то еще.

Как мало надо, чтобы доставить ей удовольствие. Это просто удивительно, если учесть ее грандиозные мечты и планы. Да, Гвин умеет наслаждаться жизнью и не знает, что такое скука. Он обнял ее, скользя ладонями вдоль бедер и маленьких крепких ягодиц.

— Это плохо, — пробормотал он, касаясь губами ее виска. — Потому что я буду способен.

— Что? — переспросила она.

— Способен заниматься кое-чем еще.

— В общем-то, если подумать как следует… — Ее улыбка стала еще шире. — Пожалуй, я тоже смогу найти немного сил.

Алек от природы не был назойлив и не любил вмешиваться в чужие дела. Но он никогда не простит себе, если сейчас упустит такую возможность. Об этом он думал по дороге со станции в гостиницу. Однако сидящий рядом с ним Брайан Ньюман, высокий лысоватый мужчина, явно думал о другом.

Однако у Брайана Ньюмана были другие соображения.

— Мы лет десять не отдыхали по-настоящему, — сказал он Алеку.

— Двенадцать, — раздался голос его жены с заднего сиденья. — Эми едва исполнилось четыре, когда мы на целый месяц арендовали дом в Тоскане.

Ньюман обернулся к ней.

— Да, ты права. Двенадцать. — Он покачал головой и снова повернулся вперед, глядя на лучи фар, разрезающие темноту. — Мы много ездили по миру, но это всегда были деловые поездки. Не настоящий отпуск. Я обещал своим дамам — никакой работы. Никаких разговоров о работе. Никаких мыслей о работе. Целых пять дней.

Алек немного поразмышлял, потом сказал:

— Вполне могу это представить. Меня тоже работа так затягивает, что вытесняет все остальное.

— Вот именно. — Ньюман поерзал на сиденье. — Мои тетушки говорили, что вы преподаете английский.

Это уже было кое-что. Если действовать умно, можно воспользоваться предложенной темой, как отмычкой.

— Да, в местной школе. В последние годы мы пытаемся привить детям любовь к классике. И используем для этого театр.

Краем глаза Алек увидел, как поднялась кустистая черная бровь.

— И что же вы ставите с детьми?

Клюнул, довольно отметил про себя Алек.

— У нас есть разные постановки. Есть мюзиклы, есть просто пьесы. Сейчас мы заканчиваем постановку «Как вам это понравится». С этим мы бы вряд ли справились, если бы не Гвин.

— А кто такая Гвин?

— Ваши тетушки не говорили вам о ней? Это внучка владельца гостиницы, приехала ненадолго из Нью-Йорка. Она согласилась поставить эту пьесу в нашей школе. — Алек свернул к гостинице. — Ей удалось добиться от детей почти невозможного…

Но Ньюман уже не слушал его. Выгнув шею, он вглядывался вперед.

— Это она? Гостиница?

— Да.

— Ты только взгляни на этот дом, Пен! Он словно сошел со страниц готического романа.

Выйдя вместе со всеми из машины, Алек посмотрел на здание. Он провел здесь две третьих своей жизни, но никогда не считал это сооружение «готическим». Да, дом производил впечатление — белые двери и ставни на фоне старых каменных стен, красные кирпичные трубы на крыше. Но назвать его «готическим»? Впрочем, решил он, не спорить же с гостями.

Прибывшие вошли в дом. Среди радостного оживления и веселого гвалта приветствий Алек почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он обернулся и увидел огромные карие глаза, которые смотрели на него почти с отчаянием. Безмолвно повинуясь, он прошел следом за Гвин в гостиную деда.

— Звонила мать Тиффани Хендрикс. Мне еще на репетиции показалось, что девочка плохо себя чувствует. Но когда она пришла домой, у нее поднялась температура.

— Дети нередко простужаются в это время года. Уверен, к спектаклю она поправится.

Гвин, нервно расхаживая взад и вперед, только покачала головой.

— Мать Тиффани — медсестра. Она сказала, что это скорее похоже на вирусную инфекцию, на грипп. Если завтра Тиффани не станет лучше, то, скорее всего, она выйдет из строя как минимум на неделю. И что я буду делать без Розалинды?!

Алек схватил ее за руку, заставив остановиться.

— Рано паниковать, подождем до завтра. И потом, ведь Хейди тоже готовила эту роль на случай, если потребуется замена?

— Ха! Отец Хейди решил взять ее на каникулы с собой в Колорадо, поэтому она еще два дня назад подошла ко мне и спросила, не буду ли я возражать, если она уедет. И что я должна была ей ответить? Нет, останься, пусть папочка едет один?