Тень - Квинтус Номен

— Что вы думали, меня вообще не волнует. У вас двое детей, которых нужно кормить, поить и одевать. В общежитии комендант с голода в обморок падает. Вы, отказывая себе в исключительно полезном отдыхе, стараетесь помочь и детям своим, и незнакомому мужчине, а это, с какой стороны не смотри, героизм, сравнимый с подбитием фашистского танка. А расценки на танки государство наше само установило, и не мне их отменять. Когда у вас путевка начинается?

— Восьмого октября…

— Это понедельник, значит шестого, желательно после обеда, вы идете в профком и от путевки отказываетесь. Вот, берите деньги…

— Я… я не могу. А вдруг не получится отказаться или путевку не тому отдадут? Или кто-то сам откажется еще раньше?

— А это вас уже касаться не должно. Огромное вам спасибо! Николай Николаевич, когда следующее занятие кружка?

— Тоже в пятницу…

— Спасибо всем вам, я побежала: до семинара три минуты осталось…

После окончания занятий Таня, предварительно заказав такси через канцелярию (Екатерина Евгеньевна отказать ей в мелкой просьбе не смогла), помчалась на четвертую станцию «Скорой помощи». Там она узнала, где можно найти вчерашнего врача, заехала за ним домой, приволокла в профком. В профкоме доктор рассказал, что да, комендант общежития упал в голодный обморок и ему был бы крайне показан отдых в санатории. Не бесплатно он, конечно, поехал с Таней и нужное там рассказал: девушка пообещала ему «концентрат бодрящего коктейля для медперсонала» и «тормозуху в варианте для хирургов». Правда, сначала он спросил, а в чем разница между ними и обычными препаратами, и Таня его ответом поразила:

— После бодрящего зелья я, бывало, по сорок часов у операционного стола стояла, причем не один раз. А спецтормозуха даже после такого коктейля человека аккуратно усыпляет на четыре часа — именно усыпляет, а не глушит, человека можно, как и при обычном сне, разбудить хоть через час. К тому же после хирургической тормозухи, если просыпаться самостоятельно, полная ясность в голове и руки не трясутся.

— А где ты это возьмешь? Судя по тому, что нам ее не дают…

— Её делают в лаборатории в Коврове, а там у меня близкие подруги, они для меня сделали чтобы я на лекциях не спала и задания дома делать успевала. Но сейчас мне времени хватает, учеба только началась еще — а вам моего ненужного запаса на пару месяцев хватит. Правда больше я вам вряд ли достать смогу…

— А ты не врешь?

— Где я живу, вы знаете. Приедете и надаете мне тумаков. Но в любом случае хорошего мужичка отправите в санаторий, а это — дело благое.

— С этого начинать надо было, а ты: зелья, зелья… В профкоме я в таком деле и без зелий помогу.

— Тогда я вам зелья просто так отдам: бодрый врач на дежурстве гораздо лучше заспанного и усталого. У нас хирургов от столов прогоняли после восьми часов просто потому, что чисто физическая усталость при такой работе и с коктейлем набегает, но вам-то не у стола со скальпелем стоять и людей резать…

Второго октября комендант захватил Таню с собой к начальнику хозотдела, но слушать их разговор не стал: убежал по делам, только представив девушку начальнику.

— Итак, что вас привело ко мне?

— Отхожие места в общежитии.

— Девушка, неужели вы думаете, что если бы у нас была хоть какая-то возможность…

— А я не просить пришла, а предлагать. Я раньше в госпитале работала, а тут один немец-ремонтник приезжал из тех, кто там лечился, и он сказал, что у него брат на унитазном заводе работает. В Германии.

— Это замечательно, но мы-то в Москве!

— Выпишите мне командировку в Германию, и я привезу унитазы. И даже договорюсь об их установке.

— А в хозотделе денег нет на командировочные.

— И не нужно. Мне нужна только бумажка, вы ее даже не регистрируйте у себя, я ее нужным людям там покажу и они все сделают. Просто этот немец с братом переписывается… там завод никак не запустят, и он предложил — немец предложил — что если московский университет попросит, то завод запустят, а за это университету этот завод все бесплатно сделает.

— То есть вы приедете, попросите — и завод запустится?

— Между прочим, моя фамилия — Серова. Таня Серова.

— И что? А… понятно.

— Ничего вам не понятно, я даже не родственница, но там — и я даже знаю кто конкретно — подумает точно так же, как и вы. В конце-то концов, чем вы рискуете? Если меня возьмут там за задницу, то скажете, что я просто бланк у вас со стола украла…

— А как вы в Германию попадете?

— У меня хорошие подруги туда через день летают, грузы всякие возят. А я — маленькая, самолет не перегружу…

— Девушка, вы определенно сошли с ума…

Шэд огляделась: в крошечной комнатушке в подвале, служившей начальнику хозотдела кабинетом, никого не было, да и за дверью было тихо…

— Тогда еще раз напоминаю: если что, то­ я у вас бланк украла.

— Какой?

— Вот этот: с печатью и вашей подписью. Кстати, смело говорите, что подпись тоже поддельная. Да свидания!

— Ну точно сумасшедшая! — подумал начальник хозотдела, так и не заметив, что у него из жизни куда-то пропали пять минут…

В субботу вечером, то есть около шести, Таня, забежав на минутку на «табуреточный завод» и попросив Клима Мироновича ее дождаться, появилась в кабинете первого секретаря райкома.

— Белоснежка, рад тебя видеть… надеюсь, что рад. Или ты опять чего-то придумала?

— Ничего я не придумала. Товарищ Егоров, как вы наверняка знаете, в стране не хватает мебели.

— Значит придумала. Ну продолжай…

— Повторяю: я ничего не придумала. В стране мебели не хватает, а на табуреточном заводе места нет для расширения производства. При том, что рядом с третьим госпиталем просто так пустырь простаивает.

— Давай поподробнее…

— Кирпич есть, цемент…

— Третью цементную печь на неделе запустят, а дальше?

— Стекло тоже есть, но нужна направляющая воля партии. И люди, которые к ноябрю цеха новые выстроят.

— Люди… людям нужно зарплату платить…

— Месяц, сто человек…

— Это уже тысяч тридцать-сорок.

— Вы про премию мою уже слышали? Я Миронычу на счет артели двести переведу, а не хватит — то и добавлю. Черт, я же в сберкассу никак не успеваю… нотариус до скольких у нас работает?

— Суд до семи, она еще на работе.

— Тогда к ней зайдем, я вам доверенность выпишу, сами деньги переведете.

— Ладно, я займусь. Слушай, а облигации военного займа? Город план недовыполняет…

— Федор Савельевич, Федор Савельевич… знаете же, что я даже не комсомолка и патриотизма во мне ни на грош. Табуреточной фабрике ведь не только здания нужны, но и станки всякие, опять же материалы и прочее. А новым артельщикам и жилье потребуется, которое тоже выстроить бесплатно не выйдет.

— У тебя весь патриотизм на ехидство переработался. Но на твоем ехидстве у нас даже немцы патриотами СССР стали. Мне Георгий Николаевич сводку спустил: по стране у нас немцев чуть больше четырех сотен советское гражданство запросили, и из них больше четверти в Коврове и с полсотни во Владимире, причем все из твоих пациентов. Слушай, может ты все же в партию вступишь? Я рекомендацию…

— Я артели заказ большой принесла, от университета. Но, чтобы его выполнить, мужикам потребуется еще довольно много леса… березы.

— Ты что, первый раз ко мне пришла? Я же все твои хотелки не запомню!

— Не первый, просто я не хочу, чтобы вы при прочтении вот этой записки меня за глаза ругать стали. В глаза — оно как-то душевнее получается.

— Ох, и не завидую я твоему будущему мужу! Ладно, ты партию не подводишь — и партия тебя не подведет. У тебя всё на сегодня? Тогда пошли к нотариусу, я тебя потом за глаза пообзываю…

Клим Миронович на простой Танин вопрос ответил несколько замысловато:

— Тут ведь, понимаешь, нужно считать почем лес нам обошелся, а он когда за деньги, а когда и забесплатно. Опять же, лак-то из лаборатории мы получали, и цену я вообще не спрашивал. А парни наши работали-то с душой, не за деньги…

— Клим Миронович, я не из любопытства спрашиваю. Есть заказ, большой, от университета. То есть будет, как только университет узнает, сколько заказ стоит: там-то люди важные, им сначала смету подавай, потом сто бумаг подпиши…

— Татьяна Васильевна, а сразу сказать? Я думал, ты еще кому из подруг, а вот ежели государственный заказ… сейчас, погодь две минутки. Вот, — продолжил он, раскрыв какую-то тетрадку, — тут у меня все записано. Только учти: это не по тем, что мы для тебя делали, а вообще… значит, лес, скобянка, а петли мы наверное на заводе закажем, нам много самим не сделать… так… и лак из лаборатории, но это нужно будет отдельно у них спросить. В прошлый раз они говорили, что вроде восемнадцать рублей за банку…