Тестировщик миров - Владимир Перемолотов

Ничего иного мне не оставалось, кроме как снова пройти через боль. Я начал медленно подкрадываться к вертолету. За щекой уже грелись две горошины. Оставалось только подобраться поближе… Выгадав секунду, когда пулеметчик замешкался, я бегом бросился вперед, надеясь, что раненый не успеет среагировать и развернуть турель. Так и вышло – тот заметил меня слишком поздно. Раненый всем телом навалился, разворачивая пулемет навстречу опасности, но я, рискуя промахнуться, все же выпустил обе горошины на бегу.

Мне повезло больше, чем ему. Вертолет подпрыгнул и, словно огромный цветок, брызнул во все стороны осколками бронестекла. Я упал на камни и не увидел, как спустя несколько секунд боевая машина, словно озлобленный верблюд, плюнула всеми своими шестью ракетами. Их полет оказался недолог. Размотав дымный шлейф над головой Зорбича, они ударились в скалу, в которую упиралась осыпь, ставшая сейчас полем боя.

На моих глазах скальная стена взорвалась, выворачивая огромные глыбы камня, и с грохотом, внушавшим ужас, они посыпались вниз, дробясь и превращая осыпь в кладбище. Через минуту все закончилось. Только каменная пыль да эхо, перебрасывающее грохот от вершины к вершине, напоминали о случившемся.

– Командир! – заорал Зорбич. – Живой?

Я поднялся, взмахнул рукой. Бледно-серый от возбуждения и пыли мой товарищ спускался к остаткам вертолета.

– Пулемет возьми!

В ответ Зорбич только рукой махнул, а приблизившись, радостно сообщил:

– Ежели к нему штык приделать, то, может быть, еще и сгодится – в атаку ходить, а так… Патронов нет.

Он, улыбаясь, оглядывался. Потихоньку возбуждение боя покидало.

– Уходить надо, командир. Пока некому за нас тут всерьез взяться.

– Не возьмутся, – сказал я. – Им сейчас не до нас… Кто-то убил-таки нашего Президента.

Мои слова не произвели на Зорбича того впечатления, на которое я рассчитывал.

– Ну-у-у, – протянул он. – Кто сказал?

– Радио. Сам слышал…

– Радио? Знаем мы это радио…

– Откуда ж такое недоверие? – поинтересовался я. Нервы постепенно отпускали. Я еще ждал выстрелов снизу, но там молчали. Видно, стрелков уже не осталось. – Давно хотел тебя спросить…

– Личный опыт.

Зорбич выбрал из собранной мной кучи автомат, проверил магазин.

– Шесть лет назад наша группа ликвидировала генерала Шеркера. Так вот мы его кокнули, а вечером этого же дня имели счастье видеть по телику его выступление перед новобранцами. А еще через два дня – сообщение об автомобильной катастрофе. Вот так. И это по телевизору! Можно представить, что творится на радио!

– И где вы его? И как?

Зорбич вставил магазин в автомат.

– Дело памятное… Я на нем ногу потерял. А кончили мы его на открытии выставки «Цветы Родины». – Зорбич, вспомнив что-то смешное, хмыкнул: – Славное было время.

– А нога?

– Что – нога? А! Нога! Так ведь нас потом две недели гоняли не хуже, чем сейчас. Сперва в городе, потом по лесам… Пришлось даже за границу уходить. Первые два дня в убежище отсиживались, но потом нас нашли, и пришлось побегать… Вот тогда мне ее и отхватило.

За разговором Зорбич рылся в собранном оружии, как курица в соре, а потом, отвечая сам себе, сказал:

– Уходить-то все равно надо…

– Это точно, – откликнулся я. – И чем быстрее, тем лучше. Жаль, рации нет…

– Обойдемся! – бодро отозвался Зорбич. – Жили без нее неделю и выжили. И теперь не помрем!

Нагрузившись трофеями, мы покинули поле боя, оставив на нем хаос и разрушение.

Не надеясь на удачу, я хлопнул в ладоши. Интуиция меня не подвела – ничего не получилось…

* * *

Нас ждала дорога, которую до нас прошли Пуго и Чери. За те полтора часа, что прошли со времени их ухода, они должны были добраться до перевала и, поскольку шума боя мы не слышали, скорее всего, благополучно его миновать. Забравшись на перевал, мы убедились, что никого тут нет. Ни засады, ни барражирующих вертолетов.

– Ну, вот и дошли… – облегченно сказал Зорбич. У наших ног горы сбегали вниз, постепенно одеваясь лесом и опоясываясь рекой. Тут всего хватало – особенно неба и камня. Сбросив рюкзаки, мы уселись, молча поглядывая по сторонам, мой товарищ принялся болтать ногами. Неприятности, конечно же, не кончились, но они казались сейчас такими далекими, как детство. Хотя…

Впереди стоял лес и лежали камни, а вот позади… Присмотревшись, я увидел движение внизу. Несколько упорных букашек продолжали идти по нашему следу. Не особо удивившись этому, я ткнул товарища локтем. Только что пройденный нами склон покорял кто-то еще. То есть вопрос, кто это поднимается, не стоял. Я и заметил-то их только потому, что ждал чего-то такого. Настроение детской безмятежности пропало, и Зорбич раздраженно вздохнул:

– Ну а теперь-то чего им от нас надо?

– Крови, конечно…

Я больше никак не прокомментировал это. Приказ – что тут можно еще сказать? Мы еще немного посмотрели на движущиеся точки. Там, у вертолета, похоже, погибли не все, а только авангард отряда.

Мы еще немного посмотрели на преследователей и начали спускаться. В свист ветра вплелся шорох осыпающихся камней. Перекрикивая шум, Зорбич спросил:

– Что предпримем, командир? Догонят ведь…

Я промолчал, сберегая дыхание.

– Догонят. Точно догонят, – продолжил Зорбич. – Сытые, выспавшиеся, обутые… Могу поспорить, что нет там ни одного одноногого…

Я снова не отозвался. Шедшие по нашим следам люди наверняка были альпинистами, мастерами своего дела – экипированные всем, чем нужно, располагавшие связью и, в отличие от нас, умевшие воевать и выживать в горах. Наш недавний успех был случаен. Если б не удачная позиция и подаренный программистами вертолет, ничего бы не вышло… В открытом бою шансов у нас ноль. Конечно, мы могли уйти с тропы. Пока нас не видели, это было бы лучше всего, но эта тропа оставалась единственной дорогой вниз, и, пропустив преследователей вперед, мы наверняка натолкнемся на их же засаду.

Камни под ногами угрожающе зашуршали и мелкой еще волной двинулись вниз. Мы остановились, давая осыпи успокоиться.

– Им сейчас, по всему, должно быть не до нас… Президента грохнули, а они гоняются неизвестно за кем.

Зорбич подумал и, соглашаясь, пробубнил:

– Я и говорю – радио… Президент вполне может оказаться живым и здоровым…

Только сейчас до меня дошло, что товарищ-то мой прав! Смерть Президента – это конец игры. А раз она не закончилась, то вывод один – жив наш противник. И кто бы что ни говорил, так будет продолжаться до тех пор, пока я, именно я его не грохну. В конце-то концов, это моя игра, а не чья-то там еще! Так что наши преследователи вполне могут стать новой локацией игры.