Ратибор. Прах и пепел - Александр Фомичев

— Ладимир трубит! По распоряжению государыни Лютеги, после смерти князя Святослава единолично взвалившей на свои хрупкие плечи бремя правления княжеством! Теперь она здесь властительница! Посему всем сложить оружие! Это приказ! Мирград сдаётся на милость победителя!..

Заунывный гул рога, возвещающий о выбросе белого флага, прозвучал в третий раз.

— Че-го-о-о?!. — Ратибор, разрубив очередного оппонента пополам, обернулся и поражённо уставился на сообщившего сколь удивительную, столь и страшную весть десятника. Затем живо к нему проследовал и со словами: — Ты что такое мелешь, ишак облезлый⁈ Это же измена!.. — отвесил непутёвому вояке добрую затрещину, от которой тот рухнул на мостовую как подкошенный.

— Вины его нет в том, друже! — тяжело дыша, подлетел к молодому богатырю Любомир, которого «рыжегривый медведь» оставил пару лет назад командующим заместо себя на Первой заставе. Гарнизон крепости в полном составе перекочевал на время осады в столицу. — Далебор лишь принёс дурную весточку!.. Он просто гонец…

— Заткнись, Люб, я тебе не младенец, которому надобно очевидное разжёвывать! — в бешенстве рыкнул на своего бывшего заместителя Ратибор, после чего окинул яростным взором пришедших в явное замешательство ватажников. Ожидаемо, приказ о сдаче огорошил всех без исключения.

— Бросайте оружие, варвары! — раздался тем временем из вражеской орды властный крик, принадлежавший Герканту. Обращался он к славянам на общем языке, бывшем в ходу на Западе и являвшемся родным для русов. Военачальник Ослямбской империи возглавлял основные силы проникнувшего, наконец, за стены Мирграда неприятеля, не желая упустить славу и почести победителя непокорного славянского княжества. — Ваша новая владычица так велит! Так что мечи, топоры да копья на брусчатку! Даю слово, всем сдавшимся мы сохраним жизнь! А иначе всех непокорных на колья насадим! Десять минут на раздумья! — повелительный взмах руки главнокомандующего ослямбскими легионами отогнал чуть назад нехотя отступившие основные силы аскеров. При этом они злобно подвывали в предвкушении скорой победы, выжидательно вперившись в стоявших напротив русичей, в рядах которых воцарились разлад и знатная сумятица. По довольно же ощерившимся вражьим мордам сигали лучики ликования. Долго, ох как долго осы ждали этого сладкого момента!

— Значится, так, Любомир! — Ратибор гневно зыркнул на новоиспечённого тысяцкого, относительно недавно получившего это звание. — Стоишь тут с братушками по булату, аки скала, и держишь этих ослов, крепко-накрепко стиснув зубы да булки! А я покамест смотаюсь до терема и вытрясу душу как с Ладимира, так и с Лютеги! — Ратибор недобро и вместе с тем беспокойно взглянул поверх голов перетаптывающихся в сомнении витязей на так ещё до конца и не осевшее тягучее пыльное облако, что вкупе со вздымавшимися к небесам несколькими едкими столбами чёрного дыма всё клубилось за десятком-другим ближайших домишек, разделявших Торговую аллею и Дворцовую площадь. — Ишь чего удумала, дура белобрысая, в плен сдаваться⁈ Срамота-то какая! Пущай для начала блины готовить выучится да масло на хлебушек мазюкать, а уж потом бразды правления в свои ручки нежные берёт… И то, только на кухне! На поварёшку с кадкой скинемся ей, так уж и быть…

«Заодно разузнаю, что с моими, а также с Добролюбом, Мирославом и Емелей… И почему Ладимир не отгудел, как велел ему?.. — насупившийся Ратибор, бывший мрачнее тучи, с окровавленной секирой наперевес стремительно потопал к Соловьиному переулку. Сердце его неистово колотилось, как вольная пташка в клетке золочёной, нутром предчувствуя беду. — Светозар ещё, мерин пузатый, где-то там с перебитой тяпкой шастает… Но чем он может помочь? Боец из него сейчас, конечно, никакой… Единственное, слышал он, как я велел главе стражей на свирельке отыграть… Сам бы за рог наверняка взялся! Если бы мог… Что-то стряслось! Молчит орлёнок… Не к добру!..»

— Я с тобой, дружище! Мои там тоже, не забывай… — Яромир припустил следом за приятелем. — Но как Лютик могла сдать град в руки ворога⁈ По своей ли воле⁈ Может, её заставили?.. Или после гибели Святослава кровля совсем потекла у нашей государыни?..

— Пошлёпали, — зловеще буркнул молодой богатырь, сверкнув яростными всполохами разгорающегося синего пламени, — поинтересуемся у сведущих за этот вопросец!.. Во мне как раз проснулась дикая любознательность!.. Заодно разузнаем, что вообще происходит и как там Марфуша с детишками да твоя Златка с младенцем Бодимиром! Кошки на душе скребут… собаки такие!..

— Так кошки или собаки… — хотел было с кислой миной уточнить спешащий за другом княжий воевода, но договорить у него не получилось: два товарища вылетели из Соловьиного переулка к замку и остановились как вкопанные, поражённые открывшимся перед ними зрелищем: дворец правителя, некогда величественный и неприступный, представлял собой пылающие руины; пара прилетевших огромных валунов превратила фамильное имение Святослава в охваченные огнём развалины. Похоже, второй, объятый пламенем обломок, проломив пол, угодил аккурат в погребок с лампадными маслами да бочонками топлёного животного жира.

— Не-е-е-т! Прах и пепел!.. — опустив оружие, практически в унисон шокированно выдохнули оба приятеля, ошалело уставившись на дымящиеся полешки с грудами известняковых блоков. Выжить под таким завалом не мог никто. Дикая, невероятная душевная боль булатной сталью пронзила сердца русичей и накрыла с головой, высасывая жизненные силы да способность ясно, трезво мыслить. Ну и конечно, желание жить дальше, которое без любимых и родных стремительно улетучилось вместе с не до конца ещё пришедшим осознанием того, что они остались одни-одинёшеньки в этом, ещё недавно казавшемся им славном мире; их супруги и детки теперь покоятся под громоздящимися напротив нещадно коптящими руинами.

«Да будь проклято всё, в том числе и этот несчастный терем, чьи стены послужили надгробием самым дорогим на свете людям, у нас имевшимся!» — примерно одинаковые отрешённые мысли заволокли густым тёмным туманом смятенный разум обоих витязей.

— Я потерял семью… опять… — Яромир в отчаянии рухнул на колени, обхватив руками свою русую головушку; Ратибор же продолжал стоять молча, недвижимо, где-то в глубине души надеясь, что это лишь страшный сон.

Скоро он проснётся, и Марфа с Буреславом и Властой снова будут с ним…

— Прекрасное зрелище, не так ли? Прям наслаждаюсь открывшимся замечательным видом! Никогда мне не нравился этот теремок! — раздался знакомый бесстрастный голос чуть левее. — Я сам чудом успел выкарабкаться! Лютик подсобила, освободила меня из дворцовых застенков как раз перед прилётом первого камушка!.. Ваших ненаглядных, вместе с Мирославом, им и привалило, ну а вторая припорхавшая махина довершила начатое, к тому же добро подпалив эти развалины. Мне казалось, я даже слышу дикие визги чьих-то поросят… Уж