Лавандовый сад - Люсинда Райли

Превосходное французское вино подействовало на нее умиротворяюще и одновременно раскрепостило полностью. Они с обоюдным удовольствием поболтали о Париже, в котором Алекс, оказывается, прожил целых два года, потом обсудили любимых французских писателей. Перешли на музыку, затронули научную тематику. Эмили слушала рассуждения Алекса в немом восхищении, настолько разнообразны и глубоки были его познания во всех этих областях.

Когда же она озвучила свои восторги вслух, то Алекс лишь равнодушно пожал плечами.

– Знаете, когда оказываешься в какой-нибудь столице без единого пенса в кармане, что со мной случалось довольно часто, то тогда с удивлением обнаруживаешь, что самое лучшее место в городе, где можно и согреться, и просто перевести дыхание на какое-то время, – это музеи, картинные галереи и библиотеки. А у меня к тому же еще и врожденная фотографическая память, которая порой доставляет массу неудобств. – Алекс улыбнулся, увидев на лице Эмили непонимающее выражение. – Я, как тот слон, ничего и никогда не забываю. Имейте это в виду на будущее, Эмили, – многозначительно добавил он.

Лежа в кровати, Эмили воспроизвела в памяти их ужин, как она сидела за кухонным столом напротив Алекса, и потом, когда они уже перебрались в гостиную, как ловко он сманеврировал, чтобы пересесть из инвалидного кресла на диван. Совсем как здоровый полноценный мужчина. Да и выглядит он так же. Разве только что бросается в глаза, как неестественно свисают его ноги от колена и ниже, когда он сидит. До Эмили дошло, каким высоким был Алекс до аварии, и она не удержалась и сказала ему об этом. Шесть футов три дюйма, подтвердил он. Почти два метра. Что ж, в его нынешнем положении высокий рост стал для Алекса, несомненно, выигрышным бонусом. Ведь при таком росте у него больше возможностей дотянуться до нужной вещи или предмета.

Не могла Эмили не признать и тот факт, что Алекс – очень красивый мужчина, гораздо более привлекательный, чем его старший брат. При такой внешности, да еще с его харизмой и умом, наверняка отбоя не было от женщин. Поди, успел разбить множество сердец до того, как стал инвалидом. Однако надо признать, что его мужское обаяние никуда не делось и после того, как он обезножел. Нет, Алекс ни в коем случае не является жертвой. Это уж точно.

Эмили попыталась свести воедино все те уничижительные отзывы о своем брате, которые она слышала от Себастьяна, с тем, что увидела сама. Вполне вменяемый взрослый мужчина, с которым она только что провела очень приятный вечер. Потом ей припомнилась их первая встреча. И тогда он оказался на высоте, действовал хладнокровно и со знанием дела. И ведь действительно помог ей справиться с внезапным приступом паники.

– Так кто же ты такой, настоящий Алекс Каррузерс?

Уже засыпая, Эмили вдруг подумала о муже. Да, несладко ему пришлось взрослеть на фоне своего младшего брата, который превосходил его по всем показателям. Совсем как в той истории, которую поведал ей Жак, рассказав о Фридрихе фон Вендорфе и его брате Фальке.

На следующее утро, спустившись на кухню, чтобы поставить чайник, Эмили с удивлением обнаружила там Алекса. Он деловито орудовал валиком, докрашивая нижнюю часть стены, от которой они отодвинули буфет.

– Доброе утро, соня, – весело приветствовал он ее.

Эмили слегка покраснела, застигнутая врасплох. Вот спустилась вниз еще в ночной сорочке, поверх которой она напялила толстый свитер мужа, и в таких же толстых носках на ногах. Хотя с какой стати ей переживать? Ведь она же не ожидала обнаружить здесь постороннего.

– Но ведь еще только половина девятого, – ответила она с обидой в голосе, ставя чайник на плиту.

– Да знаю я, знаю. Просто подначиваю немного. Один из неприятных минусов моего нынешнего состояния – это то, что мои немые конечности, похожие на две сухие палки, по ночам вдруг начинают ни с того ни с сего дергаться в разные стороны. Короче говоря, не дают спать. Но странно, с некоторых пор я вдруг стал замечать в них едва заметные, слабые, очень слабые признаки жизни. Такое чувство, будто мои ноги снова стали реагировать на внешние раздражители. Врачи говорят, это очень хороший знак.

– Прекрасная новость, не так ли? – Эмили слегка оперлась спиной о раковину и внимательно обозрела деверя. – А какие они делают прогнозы на будущее?

– О господи! Какие прогнозы! Как обычно, – беззаботным тоном откликнулся Алекс. – У меня ведь поврежден нерв в позвоночнике. Поэтому сказать наверняка, что я когда-нибудь смогу подняться с инвалидного кресла, никто из них не решится. Так, болтают всякую обнадеживающую чепуху. Обычное бла-бла-бла.

– То есть они все же не отрицают возможности того, что вы снова начнете ходить?

– Что вы! Так далеко в своих прогнозах врачи не заходят. Ведь сегодня за ложные надежды, внушаемые доктором своему пациенту, могут привлечь и к суду. Вот так-то, моя дорогая! – Алекс улыбнулся. – Но я решил не быть таким бестолковым, каким был всегда, и меньше слушать всех этих врачей, а самому поднапрячься и что-то сделать. Я работал как каторжный на всех этих физиопроцедурах, которыми меня постоянно донимали в больнице, а потом продолжил делать физические упражнения и здесь, дома.

– Значит, шанс вашего полного выздоровления все же есть, – твердо заявила Эмили.

– Сильно сомневаюсь в этом. Но, как говорится, надежда умирает последней. Словом, пока дышу, надеюсь… Ну-с, поскольку я уже славно потрудился на благо кухни, причем с самого раннего утра, то, думаю, чашечку кофе я вполне заслужил. Как считаете?

– Конечно, заслужили. – Эмили залила воду в кофеварку и достала из буфета две чашки.

– Верхнюю часть стены я оставил вам. То-то цирк бы я тут устроил, если бы надумал самостоятельно вскарабкаться на стремянку. – Алекс жизнерадостно рассмеялся. – Как спалось?

– Хорошо. Выспалась на славу, спасибо. Алекс? – неожиданно обратилась она к нему с вопросительной интонацией в голосе, ожидая, пока заварится кофе.

– Что, Эмми? Можно я так буду вас называть. Это имя вам подходит, да и звучит как-то более ласково, по-домашнему.

– Пожалуйста, называйте, если вам так нравится. Я вот что хотела сказать. Вчера я долго размышляла над тем, как сильно отличается ваш портрет, который нарисовал мне Себастьян, от вас, уже реального человека. Почему так?

– Я позволяю своему брату изображать меня таким, как ему хочется, – слегка пожал плечами в ответ Алекс.

– Что вы хотите этим сказать? Что значит «как ему хочется»? Разве Себастьян хочет, чтобы вы вели себя дурно? – обрушила Эмили ворох вопросов на своего собеседника.

– Как я уже говорил вам, я категорически отказываюсь обсуждать с вами тему вашего мужа. Запомните это раз и навсегда, – Алекс шутливо пригрозил ей пальцем. – Да еще в таком виде! Весь перепачкан розовой краской с головы до ног. С самого утра…

– Но вот сами посудите, обращаетесь со своими сиделками столь непозволительно, что ни одна из них не выдерживает и пары дней и сбегает прочь, – продолжала упорствовать Эмили.