Основные правила разведчика - Дарья Снежная

Я поняла, что и не помню, когда последний раз наслаждалась домашней кухней. В Академии, конечно, никто нас голодом не морил, но приготовить разносолов на почти тысячу человек – то еще развлечение. А в Аркхарии последние годы готовить мне было просто некогда, и я ограничивалась либо совершенно непривлекательным на вид, но вкусным и сытным варевом из общего казарменного котла, либо бутербродом, поделенным на неравные половины с Касом.

А тут упоительный аромат грибного супа смешался с запахом свежей выпечки, квашеной капусты и кваса. От него у меня потекли слюнки, и я отчаянно вгрызлась в пирожок, стоило только хозяйке предложить угощаться «дорогой гостье». Удивленный взгляд был мне ответом. Лишь спустя пару ударов сердца я поняла, что бабулю озадачил вовсе не мой оголодавший вид, а впившиеся в ее нежнейший пирожок клыки.

– Ты тожа, что ль, перевертыш? – предположила бабка, а я потупилась и качнула головой, опасаясь, что стоит признаться, кто я, то пирожков мне уже точно не достанется.

Я судорожно размышляла, как бы выкрутиться. В деревнях, откуда, судя по «перевертышу», бабка была родом, вампиров очень уж откровенно ненавидели. Если верить истории, было, конечно, за что. В период, который называют еще «вампирской эпидемией», когда новоявленная раса радостно испытывала свои способности, бывало и такое, что целые деревни шли на «корм». И быть выставленной за порог в самый ливень, да еще и в рубахе (а то если бабка совсем осерчает, то даже и без нее), мне не очень-то хотелось.

– Вампир она, бабуль, – как ни в чем не бывало сдал меня Ли, за что получил пинок. Вернее, мог бы получить, если бы не встретившаяся на моем пути ножка стола. Стол наказанию не внял, а я скривилась от боли.

– Кровопийца, что ль? – переспросила бабка, изучая меня с недоверием.

– Еще какая, – Ли совершенно беззаботно продолжал прихлебывать суп, – да ты не переживай, она на диете.

– Чавось?

– Ест только демонов и оборотней, опаздывающих на занятия. Ее, собственно, для этого в Академию и приняли. Чтобы ученики не распоясывались.

Я закатила глаза и на этот раз прицельно попала куда надо. Ли скорчил обиженную мордаху, а бабка задумчиво покивала.

– А, ну это дело. А то молодежь нынче совсем от рук отбилась. Но ты их хоть, девонька, не насмерть?

– Нет, бабуль, – теперь мне уже было даже смешно. – Покусаю для острастки и отпускаю. Зато потом на уроке все как один!

Бабка одобрительно покивала и затянула историю, как в ее времена детей воспитывали хворостиной по оголенностям и что вообще-де телесные наказания душу облагораживают. Ли открыл рот, явно чтобы добавить что-то еще о моих обязанностях в Академии, но, получив очередной пинок, оправданный облагораживающими душу целями, вернулся к своей тарелке.

Через какое-то время, совершенно объевшись и радуясь тому, что рубаха благополучно скрывает раздувшийся живот, я начала озадачиваться, что мне делать дальше. Ливень продолжал барабанить по крыше с неутихающей силой, но и в гостях засиживаться дольше было бы, пожалуй, неприлично. Сомнения разрешила бабка, заметившая мои косые поглядывания на дверь.

– И не думай даже, девонька! Я тебя на улицу в такую дождину не пущу. Вы, маги, магичить знатно, конечно, можете, да вот только от простуды да воспалений вас потом нам же, травникам да целителям, и лечить. Завтра поутру распогодится – и пойдешь. Без тебя никто твоих учеников за ночь не съест.

– Без нее – никто, – рассмеялся Ли, подавился последним пирожком, и мы с бабкой от души поколотили его по спине.

– А я не стесню вас, бабуль? – спросила я больше для очистки совести.

– Меня – нет, – совершенно спокойно отозвалась баба Ная. – А Ли как-нибудь переживет. На печке места много. Не покусай только его, он мальчик хороший.

Я бросила косой взгляд на оборотня, и «хороший мальчик» плотоядно оскалился в отместку за все предыдущие телесные наказания.

– Кто еще кого покусает, – пробормотала я себе под нос.

Бабка нас покинула первой. Мы послушали, как она возится в своей комнатушке, укладываясь, что-то сама себе напоминает, составляет вслух список дел на завтра, как ворочается под скрип кровати. И когда ее шебуршения затихли, в комнате повисла неловкая тишина.

Ли нарушил ее первым. И я ожидала всего, что угодно, но не…

– Чур, я у стенки!

– Ха, – фыркнула я и запустила в него ослабленным арканом.

Такой подлянки оборотень от меня не ожидал, и за те мгновения, что у него ушли на скидывание заклинания, я успела вскарабкаться на печку, завернуться в цветастое лоскутное одеяло и притихнуть, повернувшись к теплому и ароматному дереву стены.

Половицы пару раз скрипнули под его шагами, и он завозился совсем рядом, укладываясь.

– Ну хоть одеялом-то поделись, – с такими жалостливыми интонациями ему можно было бы зарабатывать, выпрашивая подаяние у храмов Литы. Отказать бы точно никто не смог.

Я вздохнула и высвободила один край из-под своего объевшегося тела. Тут же широкая ладонь скользнула по моей талии, обнимая, и он прижался ко мне со спины.

Я на мгновение напряглась, не совсем понимая еще, как реагировать на подобное, но никаких дальнейших действий не последовало. Оборотень уткнулся носом в мою шею и замер, чуть щекоча кожу дыханием.

– Ли?.. – окликнула я, толком не понимая зачем.

– Ш-ш-ш-ш, – сердито шикнул на меня он. – Спи.

И я послушно закрыла глаза.

Я проснулась от третьих петухов. За первые два концерта эти разноцветные задиристые твари успели основательно распеться и зарю встретили торжественным победным гимном, который, по мне, так должен был поднять на уши весь Эскалиол. Однако я оказалась единственным ценителем петушиного концерта, даже Ли, и тот продолжал преспокойно спать, жарко дыша мне в волосы. Позы за ночь мы так и не поменяли.

Это казалось так странно. Так невероятно. И так приятно.

Я даже на какое-то мгновение зажмурилась и себя ущипнула, настолько все произошедшее казалось сейчас, поутру, нереальным. Но ничего не изменилось. Все та же стенка, все та же печка, все тот же Ли за моей спиной.

Впрочем, петухи в одном были правы. Не стоит забывать о других не менее важных вещах. Мои занятия в Академии еще никто не отменял, а времени мне как раз хватит, чтобы до нее добраться и сделать вид, что ничего не произошло. А еще постараться не придушить Мефисто.

Как бы только отсюда выбраться…

Стоило мне завозиться, как Ли сонно что-то пробормотал и только крепче меня прижал. Я вздохнула, возвела глаза к потолку, испрашивая прощения у Литы, и ласково ткнула его локтем в живот. Оборотень ойкнул и проснулся. Он перекатился на спину, давая мне возможность развернуться, и на меня уставились сонно хлопающие разноцветные глаза.