Основные правила разведчика - Дарья Снежная

– Тебя весь вечер не было видно. Хотела поинтересоваться, ты как?

– Прекрасно.

– А куда идешь?

– Найти Ли.

Хельга изумленно приподняла одну бровь. Поражаюсь, как она это делает. Под подобным удивленно скептическим взглядом чувствуешь себя несколько… неуютно.

– Зачем? – она таки озвучила вопрос, так как на бровь я ответить не поспешила.

– Сказать ему все, что о нем думаю.

Кажется, мне сейчас удалось ее озадачить. И допрос моментально продолжился:

– И что же ты о нем думаешь?

Я вздохнула, посмотрела подруге в глаза и совершенно искренне ответила:

– Я понятия не имею.

Хельга одарила меня полным сочувствия взглядом. Кажется, ей тоже было не впервой не уметь разобраться со своими мыслями.

– И как ты его найдешь?

Я пожала плечами и направилась к выходу. Некромантка не была бы некроманткой, если бы не оставила за собой последнее слово.

– Ты это… привет ему, что ли, передай. И что он балбес.

Я только усмехнулась.

Вот только Хельга была не последним человеком, кто встретился мне по дороге к выходу. Последним был только что избранный ректор Академии, бывший декан Башни Аннун, Мефисто Фель.

Мы столкнулись с ним нос к носу (нос к сломанному носу, – злорадно отметила я про себя) на лестнице. Вероятно, господин прорицатель поднимался в свой незаконно присвоенный кабинет.

– Госпожа эо Ланна… – Мефисто искривил губы в подобии приветливой улыбки.

– Господин Фель, – кивнула я и вознамерилась просто пройти мимо, от греха подальше.

Однако у господина ректора были иные планы на этот счет, потому что он продолжил говорить, вынуждая меня остановиться.

– Думаю, я должен поблагодарить вас, – слова никак не вязались с его выражением лица, он, казалось, был готов разорвать меня на куски. – За спасение моей жизни. Кто знает, если бы заклинание этого дикого звереныша не встретило вашей защиты, я мог бы уже покинуть этот бренный мир.

– Думаю, не должны, – я окончательно растеряла весь страх и ответила ему открытым взглядом, стараясь вложить в него все то презрение, что я к нему испытывала. – Я думала не о вас. А о том, что будет с этим, как вы выразились, «зверенышем», если он вдруг совершит убийство. Боюсь, несмотря на всю обоснованность данного действия, оно принесло бы ему немало проблем.

Мефисто окинул меня с ног до головы медленным, задумчивым взглядом.

– Вы играете с огнем, госпожа эо Ланна.

– Я могу сказать вам то же самое, господин Фель. Может так случиться, что в следующий раз защиту между вами и заклинанием поставить будет уже некому.

Я почти сбежала по лестнице, напоследок громко хлопнув массивной школьной дверью.

Сердце гулко стучало о грудную клетку, так что этот гул отдавался в висках.

К хриссу Мефисто! К хриссу вообще все! Гораздо важнее сейчас было прояснить другой вопрос. И для этого мне нужен был этот хриссов дикий звереныш – Ли Д’арк.

Из-за туч сумерки были на редкость темными и мрачными. Несмотря на не самый поздний час, людей на улицах было мало. В ожидании дождя все поспешили расползтись по домам и тавернам. А я очень надеялась, что моя смутная догадка оправдается и Ли все-таки отправился туда же, куда теперь иду я, а не в ближайшее питейное заведение, – праздновать досрочное окончание Академии. Желание увидеть его сегодня, прямо сейчас, ощущалось сродни какой-то жизненной необходимости, которую я сама себе объяснить не могла.

Когда я наконец добрела до домика бабушки Наи на западной окраине Эскалиола, уже совсем стемнело, а черное небо с набухшими фиолетовыми тучами, казалось, почти касалось городских крыш.

Калитка громко, протяжно скрипнула, впуская меня во двор. В свете окна мелькнул силуэт, дверь открылась, и я облегченно выдохнула – на крыльце показался Ли. Целый, невредимый и довольный: с половиной огромного пирожка в правой руке.

– Киа? – изумленно вопросил он.

И вот тут на меня что-то нашло.

– Я пришла передать тебе привет от Хелл. И то, что ты балбес. И вот это.

Я швырнула в него искрой – мелким пульсаром, предназначенным не столько для боя, сколько для освещения, но способным доставить противнику массу неприятных впечатлений при соприкосновении с голой кожей.

Ли выронил недоеденный пирожок и выставил перед собой руки со щитом, снова приблизившись на шаг. Моя школа.

Вслед за первой искрой полетела еще одна. И еще. И еще.

Они отскакивали от приближающегося щита с противным дзиньканьем, забирая с собой всю накопившуюся бессильную злость, пока очередная искра не потухла в руке, потому что Ли вдруг оказался прямо передо мной.

Занесенная ладонь сжалась в кулак и ударила ему в грудь.

– Ты сумасшедший, беспечный, не думающий о собственном будущем и о чувствах окружающих мальчишка, – озвучила я, уставившись в вырез его рубашки. – Вот что я о тебе думаю.

– А я думаю, что ты тоже меня любишь.

– Тоже? – переспросила я, вскидывая глаза.

Разноцветные глаза слегка прищурились, а губы расплылись в улыбке.

– Тоже.

И в этот момент на нас обрушился весь день ожидаемый ливень.

Тучи явно долго готовились к этому священнодейственному мигу, так как даже за те пару ударов сердца, что понадобились, чтобы наперегонки добежать до крыльца, мы успели промокнуть насквозь и даже чуток затопить сени. Баба Ная, выглянувшая посмотреть, куда запропастился воспитанник, едва не упала в обморок, завидев нас в столь непотребном состоянии в непосредственной близости от ее драгоценных трав, и полотенцем загнала внутрь, пока мы не успели нанести запасам непоправимый урон.

Спустя четверть вески мы уже сидели за столом. Я – в длиннющей, до пят, бабкиной рубахе, расшитой красными праздничными узорами (и вызвавшей взрыв совершенно истерического хохота у Ли), которую она еще в качестве своего приданого готовила, да так и не сумела применить по назначению, и с завернутой в полотенце мокрой косой. Высушить и ее, и одежду было бы делом пары ударов сердца, но баба Ная так принялась над нами хлопотать, что мне стало неловко отвергать ее заботы. Оборотень – в слишком широких для него портах, в каждую штанину которых уместилось бы полтора Ли (настала моя очередь истерически подхихикивать). Штаны у него наверняка имелись и свои, но опять же – как откажешь? Историю их появления у себя в доме бабка раскрывать отказалась, лишь отвернулась и пробормотала что-то вроде «молодые были, зеленые…». На мятую сменную рубашку капало с наскоро просушенных волос. И баба Ная, по причине появления внезапной гостьи и превращения обычного ужина в званый, принарядилась в сине-красные парадные бусы, подаренные ей как-то Ли на день рождения.