Идеальный враг - Михаил Кликин

– Тогда за мной! Бегом! Марш!

– Марш! – рявкнул сержант, дублируя команду взводного.

И они побежали. Стуча окованными подошвами, громыхая оружием. Не разговаривая, дыша ровно, глядя только вперед.

Мимо столовой. Мимо библиотеки. Мимо штаба. Мимо бара и бани. Мимо ангаров и складов.

К посадочной площадке, где уже готовился к взлету огромный «Пеликан».

Корабль складывался, словно титаническая головоломка. Поднимались трапы, закрывались трюмы, втягивались внутрь грыжи грузовых отеков – гремел, скрежетал, лязгал металл. Под дюзами грохочущих двигателей горел бетон. Вибрирующие турбины с воем гнали обжигающе горячий воздух.

Три человека с высоты следили за взлетом корабля. По толстому стеклу струилась вода, и огни разметки расплывались, превращаясь в яркие праздничные кляксы.

– Дождь, – задумчиво сказал полковник.

– Да, сэр, – с готовностью откликнулся его подтянутый заместитель – начальник отдела информации.

– Две минуты до старта! – объявил главный инженер, посмотрев на мониторы. Он не принимал участия в запуске корабля, он, как и все в этой вознесенной над Форпостом комнате, похожей на аквариум, был простым зрителем.

Они уже сделали все, что полагалось. Теперь им оставалось лишь наблюдать.

– Я должен быть с ними, – сказал полковник.

– Нет, сэр, – покачал головой брехун. – Это невозможно, вы знаете.

– Там мои люди.

– Это наши люди, сэр.

– Ваши? – хмурый полковник повернул голову, глянул в лицо своего заместителя.

– Да, сэр. Наши.

Полковник отвел тяжелый взгляд. Повторил негромко:

– Я должен быть с ними.

– Мы будем с ними, – заверил брехун. – Мы примем участие в управлении операцией. Связь с оперативными штабами уже установлена, Центр только что говорил со мной. Все необходимые данные получены. Мы увидим все. Мы будем с ними.

Полковник снова посмотрел на заместителя. Покачал головой. Спросил:

– Ты знаешь, Уинслоу, что солдаты тебя не любят?

– Да, сэр. Но я нормально к этому отношусь. Таковы издержки моей работы.

– А знаешь почему? – полковник словно не слышал брехуна.

– Люди не любят, когда их поучают и воспитывают, сэр. Они не любят, когда им указывают. Не любят, когда…

– Они терпеть тебя не могут, потому что ты никогда не врешь. И никогда не говоришь правду. Ты скользкий, словно угорь, и многоязычен, как политик. Твоя голова полна дерьма, но дерьмо это пахнет духами. Я понятно выражаюсь, Уинслоу?

– Да, сэр. Понятно. Мне все понятно. В том числе и то, почему вы оказались здесь. И я уверен, что даже на пенсию вы уйдете полковником, хотя давно могли бы получить генерала.

Они смотрели друг на друга, неприязненно и беззлобно. Один слишком устал. Второй был уверен в себе.

– Тридцать секунд до старта! – объявил увлеченный зрелищем инженер.

Огромный корабль дрожал и чуть заметно покачивался. Рыжее пламя рвалось из дюз, растекалось по бетону. Скрипели рессоры шасси.

– Там мои люди, – повернулся к окну полковник. – И я хотел бы сейчас быть с ними. А не здесь с вами, Уинслоу…

Корабль ходил ходуном. Трясся пол, вибрировали стены, дрожал потолок. Красный мерцающий свет затопил отсек, ярко пламенели предостерегающие транспаранты.

– Тридцать секунд до старта, – объявил лейтенант, глянув на коммуникатор. – Всем проверить ремни. Кто еще не проглотил антирадин, советую поскорей это сделать. Иначе ваши дети будут похожи на соседа.

– Сэр, почему не раздали боекомплект? – обратился ко взводному Цеце.

– Все получите на месте после посадки, – уверенно сказал лейтенант, хотя точного ответа не знал и сам.

Павел еще раз подергал ремни, удерживающие его в глубоком, утопленном в стене кресле. Свесив руку, взял винтовку, закрепленную в специальной нише, потянул, проверяя, крепко ли она там сидит. Давясь, проглотил нестерпимо горькую таблетку антирадина, уже наполовину рассосавшуюся. Подумал о Тинке и о соседе дяде Мише – пятидесятилетнем спившемся мужике, вечно небритом, немытом, нечесаном. Усмехнулся, представив их вместе.

Корабль сильно тряхнуло. И лейтенант объявил:

– Старт!

Внизу что-то лопнуло, треснуло, засвистело. Рев двигателей сделался громче, отчетливей – словно бы ближе. Заскрежетали кресла, проседая под увеличивающейся тяжестью тел, изменяя угол наклона.

– Сколько будем лететь, сэр? – прокричал Гнутый.

– Примерно час! – отозвался лейтенант, хотя сам точно не знал. – Отдыхайте!

Они спали.

Досыпали.

Почти весь взвод. Все бывалые.

Только Павел не спал. И Курт. И капрал Некко. И бледный Рене из первого отделения. И отдувающийся, вытирающий испарину Паровоз из второго.

Бодрствовал лейтенант Уотерхилл. И сержант Хэллер, конечно, тоже не спал. Им двоим не положено было сейчас спать.

Огромный плоскобрюхий корабль летел где-то совсем рядом с космосом, а может и вовсе за пределами земной атмосферы. Было слышно, как рычит и грохочет радиоактивное пламя – совсем рядом, если задуматься. Металлический остов корабля дрожал, будто уже разваливался, терял куски термостойкой обшивки. Что-то шипело, посвистывая, словно закипающий чайник – уж не воздух ли выходил из потерявшего герметичность отсека?

А они все спали. Отрубились с первой минуты полета, развалились в креслах, словно обесточенные андроиды.

Спали все двадцать пять минут полета.

И, наверняка, проспят еще столько же…

Мелодично пискнул офицерский коммуникатор. Лейтенант поднял руку, посмотрел на подсвеченный экран. Довел до всех:

– Спускаемся!

Его услышали лишь несколько человек.

Хмурым ранним утром они приземлились на плоской вершине безымянной столовой горы.

Вынырнувший из облаков корабль встал на пламя, завис, медленно снижаясь, примериваясь к сложной посадочной площадке, потом выпустил из брюха лапы, и осторожно сел на них, скрежеща металлом о камни, скрипя амортизаторами, мощной гидравликой выравнивая крен.

Они были здесь не одни. Еще один корабль высился в отдалении. Судя по обгоревшему номеру, принадлежал он шестьсот восемьдесят девятому Форпосту. Соседи прибыли раньше. Они успели развернуть небольшой палаточный лагерь – или этот лагерь уже был здесь? Несколько шагающих роботов разбирали груду тюков и перетаскивали их под брезентовый навес. Из разверзшегося корабельного брюха, лязгая гусеницами, выползали боевые машины десанта. Какой-то краснорожий капрал кричал на водителей так, что заглушал рев дизельных двигателей. Группа дезактивации в серебристых костюмах с желто-черными знаками радиоактивной опасности на спинах кропотливо обрабатывала остывшие дюзы корабля…